Зачарованный киллер-2

— Еще не обманул, но, возможно, обману. У Хитровского своеобразное понятие о порядочности. Когда он послужил орудием ликвидации Бофимова, пусть да же слепым, хотя я в эту слепоту не верю, он о порядочности не думал; Почему, спрашивается, я этого Бофимова не предал, я‑то и не знал его почти? Куда как хорошо было позвонить в Москву Боканову и сказать, что я на его стороне. Кстати, и сейчас не поздно. Гарантирую, что после звонка директором этого бардака стану я.

— Теперь о Бофимове. Он знает, как я за него воюю, знает, что с меня собираются высчитать десять тысяч, которые я почти все ему отдал, знает, что из–за этой мы шиной возни я теряю немалые деньги — мне буквально некогда лечить собак. Где компенсация? Просит в Москву приехать, выступить в его защиту в прессе. И пообещает, что место в гостинице поможет достать. Ну, не наглость? Я должен за свой счет ехать в Москву, платить за гостиницу! Он должен был сказать, что снимет номер, оплатит дорогу и побочные расходы. А он спрашивает, продал ли я казенную обезьяну и когда перешлю деньги? Так что, Андрей, если я его и обману, то это не обман, а компенсация. На хрена я, спрашивается, сюда ехал за тридевять земель, нервы тратил? Для того, чтоб они с Хитровским свалили на меня этот дурдом и развлекались интригами. Обманул! Вор у вора дубинку украл — так правильней. В общем, Андрей, если Хитровский намерен финансировать поездку в Москву, я попробую перекрыть Боканову путь. Только я в этом весьма сомневаюсь. Владислав не та кой убогий куркуль, как Бофимов, но при всей его внешней широкости, он за рубль удавится. Мелочность всегда мешала российским бизнесменам.

Андрей ушел расстроенный. Я уже уселся за машинку. Последнее время мне больше всего на свете хотелось писать. Если и есть у человека предназначенность судьбы, то она виделась именно в литературной деятельности. Будучи журналистом, я от самого факта только отталкивался. Дальше шли обобщения, за которые не любили меня компетентные и правоохранительные органы. Органы, сконцентрировавшие в себе все бесправие режима…

Я не успел довести до конца мысли. Лейтенант милиции постучал в мой домик и попросил следовать за ним. Это был лейтенант из отделения района, где мы стояли больше двух месяцев назад. Право, я не знал, зачем ему понадобился. Но, когда мы сели в машину, он сообщил, что произвел задержание, а об остальном поговорит в отделе.

В отделе он закрыл меня — в чулан — маленькую камеру в дежурной комнате. Я угрюмо уселся на корточки, закурил. Тюрьма преследовала меня, как меченого.

Через час в дежурку втолкнули какого–то мужичка моих лет. Он бодро стрельнул у меня закурить, притулился рядом и весело поведал, что и неделю не успел погулять. Взяли его «за карман», в смысле — задержали во время карманной кражи.

Делать было нечего, мы разговорились. Узнав, что один из сроков он отбывал в Красноярском крае, я поинтересовался, не знает ли он Адвоката.

— Нет, ответил воришка, — я лично с ним не встречался. А знать — знаю, как не знать. Адвоката на «дальняках» все знают.

Мне стало приятно, что моя известность на северных зонах — «дальняках» — не погасла.

Воришка рассказал мне эту историю, уже обросшую романтическими деталями. Оказывается, судя по зэковскому фольклору, замполит после этого застрелился в своем кабинете, а меня на целый год заперли в карцер, но я из карцера переслал жалобу в ООН, оттуда приехали меня спасать, я вышел, как Робинзон, обросший и худой, потому что второй месяц держал голодовку…

До конца все эти кошмарные подробности мне, к сожалению, дослушать не дали. Дверь открылась, и следователь увел меня в кабинет.

Он разложил протоколы допроса и с дотошностыо чиновника заполнил все графы. Потом спросил:

— Сами признаетесь или будем работать?

— В Чем?

— В содействии кражи автомашины «Нива», при надлежащей зооцирку.

— Это что же, я сам у себя ее украл?

— Вы помогли ее украсть у зооцирка, где работаете, и получили за это три тысячи рублей от своего сообщника.

— С чего вы это взяли?

— В этом вас изобличают показания гражданина Н., совершившего кражу, и тот факт, что вы не сделали в РОВД соответствующего заявления, хотя, как я выяснил, перевозкой имущества зооцирка руководили вы.

На сердце у меня отлегло.

— Заявление я сделал буквально через час после того, как узнал о краже.

— Вы говорите неправду. Заявление сделал директор Бофимов, а не вы. Вы даже не помогли следствию, хотя вор к вам обращался, и вы об этом рассказывали директору.

— Послушайте, директор третий месяц в Москве.

Я за директора был все время. И в заявлении моя подпись, где оно?

— Что вы мне сочиняете, — следователь вытащил из папки лист. — Вот Бофимов подписал.

— Неужели не ясно, что если перед словом «директор» стоит черточка, вот, видите, то подписывает кто–то, его замещающий. И подпись моя, такая же, как в паспорте. Вот, смотрите.

Следователь начал чесать в затылке.