Зачарованный киллер-2

Правда, он упомянул, что собирается строить гараж и не отказался бы от помощи, но я проявил ограниченность мышления и его намека не понял. Зато я бодро вспомнил о долге и уверил его, что теперь–то, на воле непременно рассчитаюсь, да еще с процентами. Надо только дело найти, работу. Свободным предпринимателям нынче дорога открыта.

Этот фотограф и свел меня с шефами молодежного центра. Тогда я еще не знал, что связываться с умирающим комсомолом опасно, да и про его близкую смерть не догадывался. Но всеми своими последующими скитаниями я обязан прежде всего знаменосному комсомолу и, правды ради, своей страстью к хорошему коньяку (впрочем, в период запоя я не отказываюсь и от одеколона).

Юные комсомольцы, один из которых давно перешагнул тридцатилетний рубеж, готовы были финансировать любое разумное предприятие. Общество «Друг», специализирующееся на оказании помощи собаководам и любителям кошек, привело их в восторг (проект этого общества был создан мной в беседе с ними мгновенно, из воздуха, фантазий и отрывочной информации о постановке подобного дела за рубежом). Они выделили мне помещение из двух комнат — там раньше помещалась сберкасса, — ссуду в размере пяти тысяч и право формировать коллектив. Кроме того я получил симпатичное удостоверение, где именовался председателем объединения «Друг» при молодежном центре.

У «Друга» мигом появилось множество друзей. В основном это были мелкие спекулянты щенками, отщепенцы клуба собаководов и шпана, которой негде устраивать свои тусовки.

Отдав им на откуп вторую, неоштукатуренную комнату, я меблировал старьем из комиссионки первую, напечатал в типографии красочный плакат, перечисляющий по пунктам наши мощные планы, и начал готовить выставку кошек.

Подобные выставки прошли тогда только в Москве и Ленинграде, так что свою я быстро организовал, провел и собрал семь тысяч чистыми. Помню, тогда лил дождь вперемешку со снегом — типичная прибалтийская погода, очередь вытянулась от клуба километра на полтора, все были раздражены, но стояли терпеливо для того, чтобы посмотреть на сотню кошек в кроличьих клетках. Все это было, конечно, организовано неумело, но ни один из идиотов–посетителей почему–то не вы сказал недовольства.

Между тем у меня уже сформировался коллектив, в состав которого входили: малолетняя проститутка — специалистка и консультантка по кошкам; пацан, стоящий на учете в детской комнате милиции за квартирные кражи, — курьер и разнорабочий; ветфельдшер по совместительству — дама с явными признаками бешенства матки; юрист — хронический алкоголик, взявший аванс в размере 70 рублей и ухитрившийся после этого запить на две недели; и администрация — явный аферист, но значительно низшего уровня, чем я, и поэтому ни в чем плохом меня не подозревавший и старавшийся как–нибудь обжулить.

Коллектив рос, мы даже заимели машину с водителем, которая обслуживала нас в вечернее время за плату по 20 копеек за километр. На этой машине я с фельдшерицей бойко обслуживал больных животных на дому. Но деньги, которые мы зарабатывали, расходились еще быстрей. Надо было расширять производство; я как шеф не имел права выглядеть неряшливо, а кожаная куртка, приличные джинсы, кроссовки и прочее стоили немало. Да и зарплату надо было людям платить.

Тут–то у нас с комсомолом возникли разногласия. Они почему–то считали, что часть денег я должен отдавать им, как учредителям, что обязан отчитываться перед их бухгалтером во всех доходах и расходах, а вдобавок запретно было мне вечерами пить коньяк и после «дозы» общаться с посетителями.

Пока разногласия не углубились, я привел известного ветврача и настоял на необходимости расширения ветслужбы. Смета, куда я включил операционный стол и бестеневую лампу, оказалась угрожающей, но, к моему удивлению, комсомольцы выдали мне еще одну ссуду в 12 тысяч. Одну тысячу я дал врачу для закупки не обходимого оборудования. Он почему–то обиделся, тысячу эту мне вернул и сотрудничать в дальнейшем отказался.

Остальные деньги разошлись как–то незаметно, а тут еще возникли неприятные слухи о моих посягательствах на честь малолетней проститутки–кошатницы, да и скучно стало в Прибалтике: сырость постоянная, дождь. Поэтому я мужественно выехал в Пятигорск и с пол года прекрасно отдыхал, чередуя Кисловодск, Железноводск, Ессентуки и Пятигорск.

Комнаты я снимал недорогие, со мной обычно делили жилье люди, приехавшие в отпуск с целью поправить здоровье. Они аккуратно посещали процедуры, пи ли минеральные воды, в общем, вели себя, как при шлепнутые большой подушкой. Но деньги у этих болезненных водились, меня они принимали за собрата по ваннам, массажу и прочей ерунде, в долг давали охотно. Так что особых проблем у меня не было. Благо дело, эти курорты обслуживают народ круглогодично. Я благополучно справил там Новый год, дождался весны и почувствовал, что минеральные источники и их клиенты вызывают у меня отвращение еще большее, чем когда–то колючая проволока и вышки с нерусскими охранниками.