Зачарованные

Мой взгляд блуждал по серым камням. Вода неслась вдоль краев дорожки, подхватывая листья и мусор, который бесшерстные разбрасывали везде, где проходили. На этом отрезке дороги смерти не было ничего мне знакомого, и все равно он выглядел так же, как любая другая часть Большой Путаницы, – бесцветным, безликим и серым. Потеряв чувство направления, я вскинула голову и принюхалась. Я не видела даже нор бесшерстных на возвышении над Путаницей, за мутным горизонтом.

– Нам нужно спрятаться от дождя, – пробормотал Сиффрин.

У края дороги смерти мы нашли проход, слишком узкий для манглеров. Стены из красного камня поднимались по обе его стороны, сходясь наверху аркой. Сиффрин помедлил у входа в нее, принюхиваясь. Потом скользнул в проход, к двум огромным жестяным бакам, и с сомнением оглянулся на меня:

– Наверное, это не самое удобное место для отдыха, но здесь хотя бы сухо.

Я повела ушами и скользнула за баки. Там было не слишком много места, двигаться оказалось почти невозможно. Запах сгнившего мяса хлынул мне в нос. Я вздохнула и легла, опустив голову на лапы, а Сиффрин устроился рядом со мной.

Он озабоченно посмотрел на меня и моргнул:

– Ты вся дрожишь.

– Да?

Мое тело действительно содрогалось от легкой дрожи. А я этого и не заметила.

Сиффрин подобрался ближе и накрыл меня своим длинным хвостом. Мускусный запах его мокрого меха заглушил запахи баков. Замерзшая и растерянная, я прижалась к нему, согреваясь теплом его тела. Я не отдыхала вот так, рядом с кем-то, с тех пор, как исчезли мои родные. Мне казалось, что я куда-то уплываю… что я качусь к крутому обрыву, который мрачно манит к себе… и только тепло Сиффрина удерживает меня.

Должно быть, дождь слегка ослабел. Я слышала, как капли стучат по серым камням за проходом под аркой, но усталость взяла свое, и я стала засыпать. Тук-тук-тук…

Тук-тук-тук…

Дождь колотил по безлистым веткам деревьев, падал на высокую траву нашей зеленой полосы. Пайри жевал маленький желтый цветок, наморщив нос.

«Зачем ты это ешь, если оно такое противное?» Я прыгнула к нему и хлопнула его по усам, но он увернулся и продолжал жевать.

«Это лепестки силы, – выдохнул он, с гримасой глотая цветок. – От него я вырасту сильным и умным».

Я восторженно замерла: «Это бабушка тебе сказала?»

Пайри горделиво вскинул нос: «Мне не нужно, чтобы кто-то мне это говорил. Ты сама можешь понять по цвету, что это полезно».

Я откусила один лепесток и тут же выплюнула его: «Ух! Горький!» И встряхнулась. Дождь заползал под мех, холодя кожу. Я обежала вокруг Пайри, ловя его за хвост.

Он заговорил важным тоном: «Яркие краски означают, что это полезно для тебя, маленькая лисичка!»

Я встряхнулась еще энергичнее. Как будто он действительно что-то знает! Я подумала о всяких вкусных вещах и о том, что все они коричневые или серые: мышки, полевки, голуби… Я уже готова была возразить, но тут послышался голос папы: «Пайри! Айла! Вы где?»

Мы побежали обратно, а папа уже спешил по траве в нашу сторону. Его белая грудка блестела под дождем. Папа тряхнул ушами и коснулся наших носов: «Бабушка хочет, чтобы вы сидели в норе, пока дождь не кончится».

Я посмотрела на тучи, предвидя долгие часы сидения в норе. «Но дождь не сильный!»

«Достаточно сильный».

Я прижала уши: «Но ты ведь не прячешься от дождя, папа!»

«Я – это совсем другое дело, – мягко ответил он. – У взрослых лис более густой мех. – Его взгляд остановился на Пайри. – Что это ты ешь, малыш?»

«Я хочу быть таким же большим, как ты! – тявкнул Пайри, срывая еще один желтый цветок. – Тогда я смогу всегда оставаться снаружи, даже в грозу!»

Папа дернул его за ухо: «Ты и станешь таким, только не оттого, что жуешь какие-то лепестки. Мы лучше найдем для вас обоих по хорошей жирной крысе».

Пайри выплюнул цветок и сразу принялся спорить: «Айле не нужна целая крыса! – Он хитро сверкнул глазами. – Она слишком маленькая! Я помогу ей справиться».

«Вот как раз потому, что я маленькая, мне и нужно больше, чем тебе! – Я легонько куснула его за заднюю ногу. – Мне крысы гораздо нужнее, чем тебе! Ведь правда, папа? А Пайри может обойтись и цветами. Самыми яркими».

Папа ткнул меня носом в ухо, но ничего не ответил и сразу отправился обратно. Мы резво бежали за ним, хватая друг друга за хвосты. Мама и бабушка уже виднелись за упавшей веткой, за которой начиналась наша территория. Дождь намочил их шкуры и сделал морды более темными. Когда папа вспрыгнул на ветку, небо стало еще мрачнее. Темно-синие тучи затянули горизонт, смешавшись с серыми. Во влажном воздухе силуэт мамы дрожал. Бабушкин мокрый мех был серебряным и золотым. Я резко остановилась, широко раскрыв глаза, а Пайри заскакал вокруг меня.

«Я слышал что-то живое! – возбужденно взвизгнул он. – То существо с прекрасным голосом! Вон оттуда… Идем за ним, Айла!»

Папа остановился на упавшей ветке рядом с мамой и бабушкой, его длинный хвост метался из стороны в сторону.

Он оглянулся через плечо: «Айла! Пайри! Вы слишком молоды, чтобы оставаться снаружи в такую плохую погоду! Быстро внутрь, там безопасно и тепло. И вас ждут сочные крысы».