Забытый язык

Открытия Бахофена нашли подтверждение в работах американского ученого Л.-Г. Моргана, совершенно независимо пришедшего к заключению[43] о том, что система родства американских индейцев – сходная с обнаруженной в Азии, Африке и Австралии – основана на матриархальном порядке и что самая значительная структура в таких культурах, род, организована в соответствии с матриархальным принципом. Заключение Моргана о ценностных принципах в матриархальном обществе совершенно сходно со взглядами Бахофена. Морган предположил, что более высокая форма цивилизации «будет повторением – но на более высоком уровне – принципов свободы, равенства и братства, которые характеризовали древний род».

Теории матриархата – как Бахофена, так и Моргана – были если и не полностью проигнорированы, то оспорены большинством антропологов. То же произошло и с Робертом Бриффо, который в своей работе «Матери»[44] продолжил исследования Бахофена и подтвердил их блестящим анализом новых антропологических данных. Степень антагонизма заставляет заподозрить, что критика была не лишена основанных на эмоциях предрассудков в отношении теории матриархата, столь чуждой мыслям и чувствам нашей патриархальной культуры. Нет сомнений в том, что многие единичные возражения против теории матриархата обоснованны. Тем не менее основной тезис Бахофена, согласно которому мы обнаруживаем более древний слой матриархальной религии под более поздней патриархальной религией Греции, представляется мне бесспорно доказанным.

После этого краткого обзора теории Бахофена мы находимся в лучшем положении для обсуждения гипотезы о том, что тему враждебности между отцом и сыном, пронизывающую трилогию Софокла, следует понимать как нападки на победивший патриархальный порядок со стороны представителей побежденной матриархальной системы.

«Царь Эдип» предлагает мало прямых доказательств, за исключением некоторых моментов, которые вскоре будут упомянуты. Однако оригинальный миф об Эдипе, существовавший в Греции в различных вариантах, на котором Софокл построил свою трагедию, дает важное указание. В различных формах мифа фигура Эдипа всегда связана с культом хтонических богинь, представляющих матриархальную религию. Почти во всех версиях мифа, от детских злоключений Эдипа до обстоятельств его смерти, может быть найдена эта связь[45]. Так, например, в Этеоне, единственном городе Беотии, где почитался культ Эдипа и где, возможно, зародился миф о нем, имеется храм Деметры, богини плодородия и земледелия[46]. В Колоне (вблизи Афин), где Эдип находит последнее пристанище, существовал древний храм Деметры и эриний, основанный, возможно, до возникновения мифа об Эдипе. Как мы увидим ниже, в «Эдипе в Колоне» Софокл подчеркивал эту связь Эдипа с хтоническими богинями.

Другой аспект мифа – связь Эдипа со Сфинкс – также указывает на связь Эдипа с матриархальным принципом, как он описан Бахофеном. Сфинкс объявила, что тот, кто сумеет отгадать ее загадку, спасет город от ее гнева. Эдип добивается успеха там, где до него всех постигала неудача, и тем самым делается спасителем Фив. Однако если посмотреть на загадку более внимательно, поражает незначительность загадки по сравнению с наградой за разгадку.

Любой двенадцатилетний сообразительный ребенок мог бы догадаться, что тот, кто ходит сначала на четырех, потом на двух и наконец на трех – это человек. Почему правильная догадка должна быть доказательством таких необыкновенных возможностей, чтобы сделать ее автора спасителем города? Ответ на этот вопрос дает анализ настоящего значения загадки, анализ, который должен следовать принципам толкования мифов и сновидений, разработанным Бахофеном и Фрейдом[47]. Они показали, что часто наиболее важный элемент реального содержания сновидения или мифа выглядит значительно менее важной или даже незначительной частью очевидного сюжета, в то время как та часть очевидного изложения, на которой делается главный акцент, занимает на самом деле очень скромное место.

Если применить этот принцип к мифу о Сфинкс, то представляется, что важный элемент – не та часть, которая подчеркивается явной формулировкой загадки, а ее разгадка – человек. Переведя слова Сфинкс с символического языка на обычный, мы услышим: «Тот, кто знает, что самый главный ответ, который человек может дать на самый трудный из стоящих перед ним вопросов, – это сам человек, тот может спасти человечество». Сама по себе загадка, ответ на которую не требует большего, чем сообразительность, служит всего лишь завесой, скрывающей настоящий смысл вопроса: значительность человека. Именно этот акцент на значительности человека есть часть принципа матриархального мира, как его описывает Бахофен.