Забытые в небе

Щелчком сменить магазин, рвануть на себя рубчатую головку затыльника. Длинная со сквозным отверстием, спица курка замирает в крайнем положении — «Маузер» снова готов разразиться пулемётной дробью.

— Берегись, твою мать! Слева!

Мессер навскидку, с одной руки, стреляет из карабина и опрокидывается на спину, кувырком уходя от новой опасности. Пуля срезает один из шипов на гребне появившегося в дверном проёме ракопаука — здоровенного, раза в полтора крупнее погибших собратьев.

— Окно держите, мать вашу! Окно!

Это Мехвод. Он подхватывает тяжёлое, обтянутое расползшейся полосатой тканью, кресло на вычурно-гнутых ножках, вскакивает на кровать. И — с размаху обрушивает свой снаряд на ракопаука.

Треск ломающегося дерева, паническое верещание шипастой дряни, пришлёпнутой к паркету образчиком мебельной роскоши.

— Холера ясна!

Яцек прыжком преодолевает полтора метра, отделяющего его от ракопаука. Суёт ствол обреза между шевелящихся хелицеров, жмёт на спуск. И пятится, брезгливо вытирая лицо от брызнувшей дряни.

— Мессер, коридор!

Чернявый, цыганистого вида, боец, осторожно выглядывает из- за дверного косяка. Карабин у плеча, палец подрагивает на спуске.

— Чисто, начальник! Этот был последний, драть его вперехлёст…

Чекист выглянул в окно. Вид с двадцать седьмого этажа открывался величественный. Купы громадных клёнов загораживали Новоарбатский мост и набережную, и только верхушка высоченного, прямоугольного, с маленькой квадратной башенкой по центру, здания, выглядывала из-за крон. Когда-то это здание было белым, но теперь зелёное одеяло мхов и лишайников укрывало его снизу до верху сплошным рыхлым ковром. Соседняя башня — узкий вертикальный пенал из стекла и бетона — давно обрушился, и его руины прятались за деревьями, оккупировавшими противоположный берег.

— Слышь, боец, а чего ты орал про окно? На кой его держать, если эти твари по деревьям не лазают?

— И по древолианам тоже. — добавил поляк. Он оторвал от покрывала кусок ткани и брезгливо стирал ошмётки внутренностей со своего «фельдграу».

— …и по стенам. Только по земле бегают, курва мать…

— Так я, эта… — Мехвод сдвинул танкошлем и поскрёб затылок. Процесс анализа собственных поступков давался ему нелегко. — Гляжу, значит — окно открыто, ну и крикнул. На всякий случай.

— На всякий… — поляк сплюнул и отшвырнул испакощенную тряпку. — баран, пся крев… Командир, влепи ему наряд, а?

— За што?

Чекист сощурился и кивнул.

— Два. За ненадлежащее знание матчасти. А будешь спорить — ещё добавлю. Матчасть учи, боец! Этот, как его… определитель фауны Леса. Зря я, что ли, копию у Шапиры выпросил?

— Откуда они вообще тут взялись? — спросил подошедший Сапёр. Баллон распылителя висел у него на плече. — В «Определителе» же ясно сказано: «ареал обитания — Бережковская набережная, руины старой ТЭЦ».

— Точно, вспомнил! — обрадовался Мехвод. — Сетуньцы их там ловят для боёв на Арене.

— Арене-шмарене… — Командир «партизан» сплюнул. — Вот оттуда и взялись — чего тут до Бережковской-то? Ты лучше скажи: там ещё что-нибудь есть?

Сапёр встряхнул распылитель.

— Использовал только два раза. Должно было остаться ещё на два-три пуска.

— Да толку-то от этого дерьма! — влез Мессер. — Только в носу першит, а этим гадам хоть бы хны!

И пнул ногой дохлого ракопаука.

— Не, боец… — Чекист присел на корточки и стал осматривать поверженную тварь. — Вон, как разъело — весь панцирь будто кислотой сбрызнули! А нога и вовсе не выдержала, подломилась. Ты, вот что: отковыряй пару кусков хитина — там, где посильнее разъело. Отнесём Шапире — не зря он нам эту шипучку отдал для испытаний. Пущай порадуется…

Он встал, отстегнул кобуру и стал засовывать в неё маузер. Тот никак не лез. Чекист вполголоса выматерился.

— Погоди, пан командир.

— Яцек осторожно отобрал у него «Маузер», отщёлкнул длинный магазин. Вставил на его место другой, короче, на десять патронов.

— Так…

Чекист благодарно кивнул, засунул пистолет в коробку. Попал только с третьего раза — руки у него крупно дрожали.

Яцек, заметив это, покачал головой.

— Мехвод, флягу доставай, осталось там ещё? И давай по кругу, тшеба нервы трохэ успокоить.

Верно… — командир «партизан» защёлкнул, наконец, крышку кобуры, глотнул из фляги и удовлетворённо крякнул.

— Сейчас, только дух переведём, обшарим, что тут осталось — и ходу, пока новые не набежали. Мессер, ты сейф нашёл?

— Тута он! — раздалось из соседней комнаты. — В стену вделан, за картинкой. Ща я его…

Громкий металлический лязг. Пауза, разочарованная матерная тирада.

— Ну, чё там?

— Да ни хера! Пачка баксов, тощая. И блямба какая-то ссохшаяся, будто насрали.

— Чекай трохэ, гляну…

Яцек засунул обрез за пояс и направился к Мессеру.

— То были кредитки, пластиковые карты. — сообщил он спустя несколько минут. — Больше ничего — только пятьсот тридцать долларов мелкими купюрами и золотые запонки с агатами. Плесень всё сожрала, подчистую.

— Так ведь они, карты, то есть, в сейфе были?

— Ты совсем баран? Когда это сейфы бронили от Леса?

Чекист ещё раз приложился к горлышку и с сожалением вернул флягу владельцу.