Забытые в небе

— Какие-то путейские службы, ещё с дореволюционных времён. Диспетчерская, или ремонтная контора… — лениво отозвался Сергей. — Правда, на МПСовских планах башни нет — мы специально узнавали, когда решили оборудовать здесь постоянную базу.

— Я, честно говоря, иначе её представлял. — признался Виктор. — Ну, когда вы с дядей Вовой предложили мне стать смотрителем Норы. Думал: эдакое тайное убежище, вроде пещеры в обрыве над рекой. А оказалось — обычные московские задворки…

— Так на то ж оно и тайное, чтобы не выделяться! — усмехнулся егерь. — Зато рыбалка, есть, как обещали.

Виктор согласно кивнул. Раньше в районе улицы Ходынка не было водоёмов, но сама улица давным-давно превратилась в речушку-переплюйку — то ли из-за просадок грунта над подземными коммуникациями, то ли из-за пробившихся сквозь асфальт и бетон многочисленных ключей. Весело журчащий поток, собирающий воду со всех окрестных родников, петлял по переулкам и в районе Трёхгорного вала терялся в заболоченных низинах близ Краснопресненской набережной. Ловились в Таракановке (так прозвали речку егеря) не банальные плотвички с краснопёрками, а странные земноводные твари, выходцы из древних геологических периодов, когда динозавры только стояли на очереди у эволюции. Существа эти расползались от Москвы-реки и чувствовали себя в Пресненских болотах вполне вольготно, деля их со змеями, грибочервями и другими доисторическими созданиями вроде гигантских стрекоз-меганевр. Именно из-за них, а так же из-за огромного количества необычных насекомых, вроде крупных, немыслимой красоты, кровососущих бабочек, речка и получила своё название.

А ещё — здесь не было фермерских поселений. Если бы не это Пресня вполне могла бы стать раем для учёных-энтомологов и палеонтологов, подобно Крылатским холмам, населённым кайнозойской живностью. Но, увы, добраться сюда «высоколобым» было непросто — приходилось довольствоваться редкими образцами, которые егеря нет-нет, да и приносили в ГЗ.

А вот рыбалка и охота здесь были весьма недурны. Плоды этих промыслов в копчёном и маринованном виде украшали сейчас стол в каминном зале Норы, накрытый Смотрителем по случаю появления гостя.

Собственно, не гостя даже, а одного из полноправных хозяев Норы, уважаемого члена сообщества егерей, Сергея Бечёвникова, известного обитателям Московского Леса как Бич.

— Да, места тут, прямо скажем, захолустные, не Воробьёвы горы и не Кремль. — продолжал егерь. — Зато удобно: железка в двух шагах, если что — по путям за четверть часа можно дотопать до Белорусской. Ну и до Москвы-реки, если что, не так уж далеко — через болота тропинка известная, а здешняя фауна не слишком агрессивна. Сплошные достоинства, клык на холодец!

— Это уж точно. — согласился Виктор. — Кстати, о Кремле — тебе там бывать приходилось?

— Нет, конечно, кто меня пустит? А вот к стенам подходил, было.

— И как?

— А никак. Дадут предупредительную очередь поверх головы, обматюкают в рупор — «не лезь, мол, куда не просят». Потом кинут блок сигарет или упаковку сухпая — и гуляй, Вася.

Кремль был «экстерриториальной зоной», где, как в МГУ и на ВДНХ, не действовали аномальные законы Леса. По слухам, там обитало настоящее правительство страны, давным-давно подсевшее на продлевающие жизнь снадобья — и управляло оттуда, дёргая за ниточки своих марионеток в Мариинском дворце.

Сергей заявился в Нору несколько часов назад. Новый смотритель усадил гостя за стол, дождался, пока тот утолит первый голод, и засыпал вопросами. Его интересовало всё — история Леса, его обитатели, а пуще всего — таинственные районы, вроде запретного Леса в Измайлово, Большой Щукинской Чересполосицы с её Разрывами, «червоточинами», ведущими в неведомые миры, Крылатских холмов, где пасутся мастодонты, гигантские носороги и мегатерии, или Лосинки, прибежища детей Леса, зеленокожих аватарок.

И, разумеется, Кремль, самое загадочное, самое зловещее — в определённом смысле — место Московского Леса. Увы, здесь Сергей не мог удовлетворить его любопытства: как и прочие лесовики, он питался байками да слухами, редко содержащими хотя бы крупицу истины.

— Кстати, рассказали тут недавно… — Бич припомнил анекдот, слышанный от знакомого лодочника. — Стучится лешак в кремлёвские ворота: «Можно тут у вас поселиться?» Охранники фигеют: «Ты чё, больной?» «Да, — говорит — больной и очень-очень старый».

— Да ведь этому анекдоту лет сто! — восхитился Виктор. — его ещё в советские времена придумали, кажется, при Брежневе. Сам-то я не помню, отец рассказывал — он страсть, как любил подобные истории.

— Да? Тогда ещё один: «Почему кремлёвская стена такая высокая?..»

— Знаю! — заржал Смотритель. — «…чтобы всякая сволочь не перелазила!»

— «…туда, или оттуда?» — закончил егерь. — Ну, точно: ничего в этом мире не меняется…

— Веселитесь? — раздалось из проёма в потолке, куда вела кирпичная, с коваными перилами, лестница. — А форточку опять не закрыли. Смотрите, заберётся какая-нибудь многоножка, будете за ней по всей Норе скакать с топорами…