Забытые в небе

— А что мне остаётся? Администрация МГУ ответила, что не располагает возможностями для организации поисков. Мои друзья — я не первый год занимаюсь Московским Лесом и обзавёлся кое- какими связями — посоветовали посредника, способного мне помочь. Я немедленно списался с ним, и вот, три дня назад получил письмо с предложением приехать на Речвокзал для обсуждения деталей. Разумеется, я немедленно вылетел в Россию…

— На Речвокзал, говорите? — перебил профессора Егор. — А это, часом, не Кубик-Рубик?

Рар сверился с блокнотом.

— Рубен Месропович Манукян, владелец антикварного салона… простите название неразборчиво…

— «Старьё Бирём». — хмыкнул молодой человек. — Видели бы вы этот «салон»… А вообще-то всё верно: у Кубика-Рубика на Речвокзале всё схвачено.

— Да, они так и сказали. А в Твери, пред посадкой на теплоход, мне передали новое письмо. Господин Манукян приносит извинения и сообщает, что его контрагент не может взяться за мой заказ.

— Хм… случается. А кто этот контрагент — известно?

— Да, разумеется. — профессор пролистнул несколько страниц. — Вот: некий егерь по прозвищу «Бич». Господин Манукян пишет, что он — лучший в своей области.

Егор с Татьяной озадаченно переглянулись. Выходит, его напарник, путь и косвенно, но тоже замешан в этой истории?

— Правильно пишет. Вообще-то странно: насколько я знаю Серёгу, он от такого дела не отказался бы.

— Так вы знакомы с этим… Бичом, верно?

— Вообще-то мы с ним напарники, но сейчас я на отдыхе.

Рар облокотился на леер. Он сгорбился, и словно постарел лет на десять. Пальцы, сжимающие блокнот, мелко дрожали.

— Вы только что сказали…. — Голос из бархатисто-уверенного, какой только и приличествует известному телевизионному эксперту, сделался дребезжащим, заискивающим. — Вы сказали, что ваш друг не отказался бы от такого дела. Но почему же тогда господин Манукян пишет, что… поймите меня правильно, я никого не обвиняю, но это моя последняя надежда!

Егор пожал плечами.

— Причин может быть сколько угодно. Ранен, занят другим заказом, да мало ли? Я не было в Лесу две недели и не в курсе последних событий. Вот окажемся на Речвокзале — разузнаю. Ну, и с Кубиком-Рубиком невредно будет пообщаться, глядишь — и расскажет что-нибудь …

Весёленький оранжевый микроавтобус с белой надписью «Портовая служба» резво прокатился вдоль пирса, разгоняя зевак звуками клаксона. Теплоход ответил тремя отрывистыми гудками. Под кормой вырос пенно-грязный бурун — судно перед швартовкой подрабатывало «малым назад».

— А я думал, у вас тут нет автомобилей. — удивлённо сказал Рар.

— Есть, но очень мало, десятка три на весь Лес. По большей части на поляне Коломенское и ВДНХ, там есть пригодные для передвижения дороги. Вот и здесь недавно появился, стараниями каких-то энтузиастов. Приволокли из-за МКАД на барже старенькую «буханку», заменили все части из пластика — и ничего, бегает.

— А бензин? Насколько мне известно, в Лесу нефтепродукты приходят в негодность…

— Биоэтанол. Фермеры Кускова разводят масличные пальмы. Да и другие в последнее время стали осваивать. По большей части, он идёт на освещение — ну и биодизель, конечно, его на корню скупают путейцы для своих дрезин. А кое-кто ездит по старинке, на газогенераторах.

Профессор проводил образчик лесного автопрома задумчивым взглядом.

— Майя тоже заказывала компактный двигатель, работающий на биоэтаноле. Такой, с пропеллером, на лёгкой дюралевой раме, чтобы надевать на спину, как рюкзак.

— Это для параплана. — кивнул Егор. — Паучий шёлк прочностью не уступает самым современным тканям, но пролететь от ГЗ до Серебряного бора, рассчитывая только на попутные ветра — это, всё же, утопия. А вот с таким движком за спиной — дело другое.

— Да, мне объясня… Ап-п-чхи!

Профессор разразился оглушительными чихами.

— Простите, молодые люди… чёртова Эл-А, спасения от неё нет! Скорее бы сойти на берег — там, говорят, эта пакость не действует.

— Верно. И здесь и на ВДНХ, и в ГЗ, и на Полянах тоже. Да вы глаза-то не трите, а то будете как кролик. Держите вот!

Он выкатил на ладонь Рара три белых шарика.

— Это лесное средство, не то, что ваши «Ультра-Зодаки». Злоупотреблять не стоит, а вот разок-другой воспользоваться — вполне.

Рар благодарно кивнул и проглотил пилюли. Белки его глаз действительно были красные, все в полопавшихся кровеносных сосудиках. Лесная Аллергия не пощадила знатока истории Московского Леса. Всю дорогу от Химкинского терминала он, несмотря на принятые в огромных количествах антигистаминные таблетки чихал, тёр глаза и ожесточённо, позабыв о правилах хорошего тона, чесался.

— Кстати, герр Рар, я хотела спросить, если вы не против, конечно…

Татьяна задала вопрос, не оборачиваясь — смотрела, как медленно наползает на борт судна искрошенный временем и непогодой бетон причала.

— Да, конечно, фройляйн… Ап-п-чхи!.. Простите… спрашивайте, я весь внимание!

— Название вашего шоу — «Слово для Леса и Мира». Почему выбрали именно такое? Вряд ли среди ваших слушателей много тех, кто читал книги Урсулы Ле Гуин. Вот, к примеру…

девушка непочтительно кивнула на своего спутника.