Забытые пьесы 1920-1930-х годов

«За работу над созданием репертуара рабочих театров взялись рабкоровские и литературно-бытовые кружки на предприятиях»[7]. Заголовок сообщает: «Сами пишем пьесы».

И уже в следующем номере журнала С. Городецкий радуется: рабочий Абрамов написал мелодраму «Герои прошлого» и «автору удалось пропитать пьесу здоровым чувством классового гнета»[8]. Дальше подобные сообщения идут одно за другим: Ив. Потемкин рассказывает о пьесе «Аристократы» «из эпохи 1905 года», написанной членом клуба Октябрьской революции Главвоенпрома Г. В. Устиновым: «Пьеса набросана в сильных тонах, представлено все омерзение аристократии того времени»[9]. Либо: «Драмкружок наш существует около 3-х лет. <…> Начали работу с готовых пьес. <…> Теперь пишем пьесы коллективно к каждому дню революционного праздника. <…> Недавно ставили пьесу, посвященную Доброхиму „Их карта будет бита“ — в 26 эпизодах»[10].

Среди документов недавно вошедшего в открытое пользование фонда ГД. Деева-Хомяковского[11] сохранен список членов и кандидатов в члены Всероссийского Общества крестьянских писателей за 1927 год. Этот перечень поражает. География пишущих в самом деле охватывает всю страну. Сибирь и Белоруссия, рабочие и студенческие общежития, железнодорожные полустанки и хутора, Страстной бульвар и Большая Ордынка, Марьина Роща и общежитие МГУ, школа курсантов и землеустроительный техникум, Камергерский переулок и город Зиновьевск, лесничество Егорьевского уезда Московской губернии и самаркандский Наркомпрос, техникум трактористов и далекие деревни… Одержимые литературой, сочинительством авторы живут повсюду. Общим числом одних только крестьянских писателей, если верить документу, насчитывается к 1927 году 554.

Большинство из них канет в Лету, а у тех, кто останется и будет известен сегодня по крайней мере одной пьесой (рассказом, стихотворением), с уверенностью можно утверждать, было написано десятикратно больше.

Итак, новые авторы активно рекрутируются из рабочих и крестьян. Кажется, что им должны принадлежать и самые популярные драматические сочинения. Но тут нас ждет новый поворот, обычно проскакиваемый в учебниках и книгах о ранней советской драматургии. При внимательном чтении журнальных статей тех лет обращают на себя внимание любопытные проговорки. Скажем, при журнале «Рабочий зритель» организовывается кружок рабкоров (и их отклики на спектакли и околотеатральные события немедленно начинают появляться на страницах издания). Можно, например, прочесть статью А. Б-на «Как помочь начинающему драматургу»[12]. Но тут же сообщается о распространенном явлении в «рабочей» критике: «Здесь часто под маркой рабочего скрываются люди, кончившие два факультета»[13].

Насколько можно судить (статистики и убедительных цифровых выкладок пока нет), в драматургию пришли отнюдь не выходцы из народа, а, скорее, образованное сословие, люди из интеллигентных семей. С не меньшей уверенностью можно утверждать, что нельзя безоговорочно полагаться на автобиографии[14]. Писавшиеся в годы переломов и переходов власти от одного к другому бесчисленные анкеты, опросные листы, автобиографии и пр. могли повлечь за собой действия властей. И многие, осознанно либо нет, «убирали» из документов одни факты собственной жизни, акцентировали другие. В бесчисленных анкетах факты «неудобного» происхождения и информация о высшем образовании могли скрываться (так, упорный слух о дворянстве «революционного братишки» Вс. Вишневского не подтвержден документально, но и не опровергнут по сию пору). Не случайно в булгаковских «Записках покойника» издатель Рудольфи на вопрос, где учился автор романа «Черный снег» Максудов, получает ответ: «Я окончил церковно-приходскую школу». Далее следует авторский комментарий: «Дело в том, что я окончил в университете два факультета и скрывал это».

Активный партиец Завалишин, в биографии которого традиционно указывались лишь вехи общественно-политической карьеры, т. е. по умолчанию полагалось, что драматург был самородком из низов, на самом деле учился в университете им. A. Л. Шанявского. Точно так же разыскания фактов реальной биографии Чижевского (всплывающего в книгах и учебниках по истории драматургии с единственной устойчивой характеристикой «бригадного комиссара», фиксирующей как основное качество лояльность литератора советской власти) убедительно показали, что всю жизнь он не прекращал самообразования (в частности, сдал экстерном экзамены за несколько классов гимназии). В одной из автобиографий драматург вспоминал: «Усидчиво корпел над Ницше, Штирнером, Толстым, евангелием и даже библией. Перешел потом на философию, историю культур и лекции по филологии и астрономии»[15]. Об определенном образовательном цензе Чижевского свидетельствуют и его поздние драматические сочинения (например, комедия «Сусанна Борисовна»), и владение правилами эпистолярного этикета, и его выступления: на Диспуте о задачах литературы и драматургии, на заседании ГАХН, на Всемирном театральном конгрессе в Париже и т. д.