Забытые богом

Переступив через неподвижную негритянку, Мужчина шагнул к Девочке. Сжавшийся мокрый комок, беззащитный, безропотный. Пытающийся обмануть его своей кажущейся чистотой. Лицо грешницы было мокрым от дождя. Мужчина мысленно вознес хвалу Небесам за благословенный дождь, который проклинал всего несколько минут назад. Если бы она плакала, сделать дело было бы гораздо сложнее. Мужчина занес клинок над головой.

Через секунду все закончилось.

Тяжеленная винтовка оттягивала плечо, впиваясь в кожу жестким ремешком. Отшвырнув оружие в сторону, Мужчина стянул шляпу, с наслаждением подставляя опрелую лысину свежему прохладному потоку. Усталость навалилась внезапно. Как всегда, когда закончил большое, серьезное дело: уложил последний кирпич в стену нового дома или, например, очистил от скверны целый континент.

Почти очистил.

Чувствуя себя бесконечно старым, Мужчина опустился на колени. Прижимая шляпу к груди, он молился за грешные души, стараясь не смотреть на остывающие тела Женщины и Девочки. Выпростав из-под промокшей насквозь рубашки простой серебряный крестик, Мужчина истово поцеловал его. Мачете – чистое, незапятнанное – легло на левое плечо, едва касаясь скругленным носом пульсирующей вены. Вдох, выдох. Как перед стрельбой. Словно боясь промахнуться. Мужчина задрал к небу выцветшие голубые глаза. Рука, не дрогнув, потянула мачете вниз и в сторону, перерезая дряблое горло. Будто из прорванной дамбы на рубашку хлынула кровь…

* * *

Макар проснулся, задыхаясь и дрожа. Покрытая мурашками кожа все еще чувствовала прикосновение прохладных капель. В воздухе отчетливо пахло озоном. Он распахнул окно, впуская в квартиру, где он остановился на ночь, удушливую летнюю жару. Голову распирало изнутри, казалось, швы черепа трещат и поскрипывают. Шатаясь, Макар добрел до ванной комнаты. Трясущиеся руки потрошили настенный шкафчик, покуда не нашли начатую упаковку аспирина. Макар разжевал шесть таблеток, запил теплой минералкой. Все это время он старался не смотреть в зеркало, боясь увидеть в нем отражение блеклых глаз незнакомого пожилого убийцы. К счастью, грязное зеркало отражало только стоящего за спиной Енота, непривычно молчаливого и задумчивого.

До самого утра Макар провалялся в постели, сбивая влажные простыни в мятый комок. Не в силах уснуть, он с ужасом думал, что когда-нибудь и ему придется сделать нечто подобное. Почти наверняка придется. Нет, не убить себя…

Убить ребенка.

Кормилица

Вологда, июнь

Ночью случилось невероятное – Максим пришел за Лизой. Как ни в чем не бывало отпер дверь своим ключом, повесил на крючок кожаную куртку, будто с работы вернулся. Не снимая обуви, прошел в комнату. Лизе стало стыдно, так стыдно! Пол грязный, на мебели толстый слой пыли, вещи разбросаны. Она даже зажмурилась, сильнее закутываясь в одеяло, ожидая, что вот сейчас Максим схватит ее за волосы, выволочет и… Но нет! Посветлел лицом, улыбается, идет к ней через всю комнату. Господи, дура какая! Они же не виделись больше года, а ее волнуют какие-то немытые полы! Он хочет обнять ее, крепко-крепко, сильно-сильно, сказать, что он теперь рядом, и все проблемы решены, и больше не надо бояться.

– Ну-ну-ну, не надо бояться, – сказал Максим. – Я вернулся. Теперь все будет хорошо.