Забытые

– Всегда найдутся торопыги, которым не терпится поскорее убраться с работы, – проворчала она и, пройдя вперёд, открыла дверь кабинета перед своей гостьей. – Так, значит, вы знакомы с Агнетой? – Пожилая женщина улыбнулась и покачала головой. – Да уж, мир тесен. Она здесь работала задолго до того, как я сама сюда поступила. Мы с ней вместе ходили на курсы эрготерапевтов. Для неё это было второе образование, и, хотя она где-то на десять-пятнадцать лет старше меня, мы с ней всегда ладили.

Камилла только улыбнулась.

– А её муж жив ещё? – спросила её собеседница. Камилла покачала головой – она надеялась, что ей не будут задавать слишком много вопросов, по ответам на которые стало бы понятно, насколько поверхностно она знакома с Агнетой.

– Извините, – внезапно сказала сотрудница интерната. – Я же даже не представилась. Меня зовут Лоне Фрис. Вообще-то именно Нета предложила мне подать сюда заявление на работу, когда открылся центр дневного пребывания. У неё самой не было абсолютно никакого желания возвращаться в Элиселунд, хотя с тех пор, как она тут работала санитаркой, многое изменилось. Я так до конца и не поняла, что её так настроило против этого места. – Она тепло хохотнула. – Можете себе представить, я ведь с тех самых пор тут и работаю, так что мне есть за что быть благодарной своей приятельнице.

И она жестом пригласила Камиллу сесть на стул напротив неё за письменным столом.

– Ваш рассказ звучит так, будто это посвящённый вам выпуск телепередачи «Жду тебя»! – воскликнула Лоне Фрис, усевшись. – Надо же, как интересно! Надеюсь, мы сможем вам помочь. А как зовут вашу маму?

Линд должна была предвидеть этот вопрос – было бы странно, если бы он не был задан. Несколько секунд ей не удавалось ничего придумать, но потом она судорожно постаралась вспомнить, что же Агнета Эскильсен рассказывала о заведующей этим заведением.

– Она снова взяла свою девичью фамилию, когда развелась с моим отцом, – сказала журналистка и попыталась потянуть время, сколько возможно, вспоминая имя заведующей. Но то ли бывшая санитарка его не упомянула, то ли сама она слушала недостаточно внимательно.

Лоне сидела с терпеливой улыбкой на губах, но молчание начинало уже становиться тягостным.

– Её фамилия Парков, – сказала наконец Камилла с облегчением – слава богу, её мозг снова включился! – То есть была, – пролепетала она в надежде, что никто не обратит внимания на ту странность, что она может назвать свою мать только по фамилии.

– Так Бодиль Парков – ваша мать? – изумлённо спросила Фрис, как будто бы не заметив затруднений собеседницы. Она склонила голову набок, с интересом рассматривая гостью и как бы пытаясь разглядеть в её лице знакомые черты, а потом немного выпрямилась на стуле. – Вы знаете, лично я с ней не знакома, но в определённых кругах её имя очень даже известно. Она была первой женщиной среди тех, кто заведовал интернатом.

– И она оставалась здесь, пока его не закрыли? – спросила Камилла.

Лоне Фрис ответила не сразу.

– Во всяком случае, практически до последнего, – сказала она с такой интонацией, что у Линд зародилось подозрение, что ближе к концу произошло нечто, из-за чего Парков пришлось покинуть интернат раньше всех прочих его работников. – Да вот всего-то недели две назад мы тут сидели и судачили о том, как же сложилась её жизнь после того, как она ушла отсюда. Но это, конечно, вполне можно выяснить.

– А почему вы вдруг заговорили о ней? – с любопытством спросила Камилла и подумала, что уж этот разговор в любом случае никак не может быть связан с усилиями Луизы, направленными на розыск семьи Лисеметте, поскольку этим делом полиция занялась позже.

– С осени этого года освобождается должность заведующего в Андерсвенге, и кто-то предположил, что её кандидатура могла бы подойти, – ответила Фрис. – Но я так не думаю, ведь она, должно быть, давно уже на пенсии.

В дверь постучали, и вошла Лиллиан с перекинутой через руку летней ветровкой. В другой руке она держала велосипедный шлем.

– Я заперла чёрный ход и отказалась от заказа на фрукты на завтра, – сказала она. Камилла в это время смотрела прямо перед собой.

– Ну и прекрасно, остальным я сама займусь, – кивнула ей Лоне. – А вот послушай-ка, что я тебе расскажу! – И она жестом пригласила свою неприветливую коллегу зайти. – Это дочка Бодиль Парков, и она приехала к нам послушать, что мы можем рассказать о том времени, когда её мать руководила Элиселундом, и о ней самой.

Журналистка вцепилась в подлокотник кресла, заставив себя улыбнуться и посмотреть Лиллиан в лицо.

Она собиралась уже что-нибудь сказать, но сотрудница Фрис опередила её.

– У Парков не было детей, – поправила Лиллиан и медленно перевела взгляд на Камиллу. – Именно поэтому она могла безвылазно тут торчать и требовать того же от всех остальных, – процедила она, остановившись на пороге вместо того, чтобы войти.

– Ах да, конечно! – воскликнула Лоне. – Ты же здесь тоже уже работала в то время, как это я забыла?

Она проигнорировала откровенное неодобрение коллегой того, что она обсуждала такие вещи с посторонним человеком.