Забытое грядущее

Лайон ни о чём не стал спрашивать Вождя: эта База будет уже четвёртой, атаковать которую доведётся ветерану за двадцать два года. Две — у руин канала и в пустыне за ними — удалось разрушить полностью (и с минимальными потерями), а вот с третьей, на побережье океана, вышла осечка. Эта База служила одновременно и Гаванью, и число находившихся там плавунцов-нырятелей постоянно менялось. На беду, именно в день атаки к Базе подошла большая эскадра амфибий, и у штурмующих просто не хватило сил. А на отходе орты подверглись массированной атаке целой тучи летателей, поднятых чуть ли не со всех Баз севера. Очень многие воины тогда ушли в Бездну, Лайон был тяжело ранен и выжил чудом.

«Но главное…»

Да, этодействительно главное. Лидер покосился на безмолвно перетекающий рядом с ним прозрачный силуэт — без магии вообще невидимый. Лайон знал, что — точнее, кто— это создание есть на самом деле. Для остальных бойцов отряда Прирученный Призрак (именно так оное нечто успели прозвать орты) и есть самый настоящий фантом-гуляка. Мать-Ведунья сумела как-то договориться с бестелесными обитателями Развалин о союзе против штампов, — ни много, ни мало, — и сопровождающий отряд представитель этого загадочного племени является кем-то вроде ходатая-посланца народа гор к призракам.

Вполне приемлемая для рядовых воинов версия. И для элов, если содержимое сознания кого-нибудь из отряда станет известно Хозяевам. Старшая Магиня действительно намеревалась использовать призраков против вечных врагов Уцелевших, но только сделать это она хотела несколько по-другому. С бродячими миражами никому ещё не удавалось вступить в устойчивый контакт…

«Я не смогла попросить их, — сказала Мать-Ведунья Лайону, когда орты покидали Врата, — но можно заставить Бестелесных возненавидеть штампов. У призраков сохранились странные подобия чувств — это-то мы знаем. И поэтому они будут на нашей стороне. У тебя очень многоплановая задача, лидер, и штурм Базы — только одна из её составляющих».

…Лабиринт руин орты миновали беспрепятственно. Змеи, конечно, учуяли появление потенциальной добычи, но в таком количестве добыча уже становилась опасностью — набор инстинктов у кровососов различал эти категории, — и твари попрятались. Затаившуюся среди гребёнок зверь-травы и погасившую активность прыгающую змею заметить практически невозможно — даже при помощи магии, — однако и опасности самоотключившаяся тварь не представляет: ей нужно время, чтобы проснуться.

Бестелесные обитатели Развалин также не удостоили пришельцев вниманием — у фантомов своя жизнь. Призрачный спутник Лайона пару раз задерживался, и лидер уловил излучаемую Прирученным странную и незнакомую магию — вероятно, тот взывал к сородичам. Однако на призыв никто так и не откликнулся, и отряд продолжал путь. «Интересно, — подумал Лайон, — что за заклинания передала соратникуМать-Ведунья?», но тут же отбросил эту мысль. Ненужное любопытство может стать опасным — штампы умеют вскрывать чужие сознания, и поэтому перед столкновением с ними лучше не обременять себя излишней информацией.

И только на северной окраине мёртвого города, там, где в прошлый раз были атакованы мужья Муэт, Лайон что-то почувствовал. Не тревогу, нет, скорее, предощущение опасности — неясную тень присутствия чего-то чуждого и враждебного. Смутная угроза означала одно: её носителем в искорёженном мире мог быть только вечный враг — элы. А потом произошло сразу несколько событий — разных, но слитых во времени воедино.

Сначала вздрогнула земля, мягко, но сильно толкнувшись в подошвы. И тут же лидер бросил мыслеприказ обнажить клинки. Заклятье-обманка истаивала — Река осталась далеко позади, — и Хозяева обнаружили ортов.

Перед фронтом отряда, в миле, не более того, спекшийся песок лопнул. Образовался чёрный провал, словно там, под землей, огромное существо разинуло беззубый круглый рот. Подземный великан плюнул — серый диск летателя взлетел высоко вверх, вращаясь вокруг своей оси и рассыпая кинжальные взблески. Боевой аппарат бил из всех эмиттеров, и огненный лемех вспахивал многострадальную твердь, поднимая тучи раскалённой пыли; а из чёрной пасти вслед за первым уже просовывался следующий диск. Ангар — один из тех двух, о которых говорил Вождь. Правее ангара плоскую монотонность пустыни вздуло чередой набухающих бугров — таившиеся в недрах механические черви шли по вертикали, яро взламывая пласты грунта.