Заблудшие

– Очнись! – снова прокричал отец. Половина его лица сползла вниз, исказив привычный образ. Чёрные вены пробивались из-под темнеющей кожи.

Снова похолодало. Очередная рябь. Никита лежал в снегу. Одно из существ нависло над ним, водило своей когтистой лапой по лицу юноши. Изучало его. И Никита изучал, затаив дыхание от страха.

***

НЕСКОЛЬКИМИ ЧАСАМИ РАНЕЕ

– Давай, тварь, станцуй нам, ну же!

– Ага, давай, спляши!

Электрические разряды шоковой дубинки проносились по телу монстра, прикованного цепью к стволу дерева, расположенного среди крохотного импровизированного палаточного лагеря. Следы от ожогов на коже пленённого соседствовали с множеством порезов, как свежих, так и давно затянувшихся. Две фигуры, упивавшиеся процессом истязания пойманной в свои лапы твари, смеялись и раз за разом выпускали всё новый и новый рой электрических ос, жалящих оказавшееся в их власти существо.

– На кой хрен он нам вообще сдался? Может грохнуть бы уже его просто и всё?

– Слишком легко. Вечно этих ублюдков что-то тянет за периметр. Прут всё, да прут… Не так часто удаётся живого заграбастать. Этот, вон, необычный кадр. Будто бы даже соображает что-то…

– Не преувеличивай. Эти местные – тупые звери. Что он там может соображать? Пора заканчивать с ним. Пусть будет примером остальным.

Главная человеческая ошибка – считать себя венцом творения, полагать, что загнанный в угол зверь безропотно отправится на заклание, ведомый страхом перед величием лысой обезьяны, смирится с неотвратимостью своей судьбы. Даже будучи истощённым, зверь наблюдает, выжидает, а потом – убивает, либо умирает, пытаясь.

– Как тебя зовут, тварина? – вопрос, посланный одним из истязателей, последовал вместе с увесистым ударом дубинкой по морде.

– Ты серьёзно? Он что, по-твоему, и разговаривает ещё? – один из мужчин засмеялся.

– Говорю тебе, необычный кадр. Сам слышал, он ещё что-то понимает, что-то говорит порой. Хотя, судя по виду, обратился уже давно.

– А он понимает, что его скоро грохнут?

Слова, испускаемые стоящими рядом кусками мяса, нашли отклик в мозгу монстра. Он резко дёрнулся и зарычал, произнеся лишь едва различимое «Убью». Мимолётный страх отпечатался в глазах обоих, но тут же сменился на ироничный прищур и последовавший за ним хохот.

– Конечно, убьёт она, тварь тупая… – отмахнулся первый мужчина и пошёл прочь.

– Видишь, разговаривает! – с восторгом кричал ему вслед второй.

– Вижу, вижу. Только утром я его всё равно пристрелю. Развлекайся.

Очередной электрический поток и волна ударов сменили озлобленность монстра – на дезориентацию и усталость. Тело лежало на земле, глаза продолжали следить за обидчиками, уши – ловить обрывки информации, доносящейся из их уст.

Вокруг было лишь несколько палаток, в которых спали остальные члены патрульной группы, столкнувшейся несколько дней назад с пытавшимися в очередной раз прорваться за периметр местными. Эти люди были хорошо вооружены. Их зубы кусались больно. Сидящий на цепи монстр не раз ощущал на себе остроту их клыков.

Двое дозорных отошли в сторону и сели у разожжённого в центре лагеря костра. Шёл снег, но пламя было достаточно сильным, чтобы противостоять непогоде. Свет, испускаемый ароматно горящей древесиной, рассеивал тьму, но и раздражал монстра, ослаблял его. Тем не менее, его внимание было обращено к сидящим у костра людям. Он выжидал. Он жаждал их крови.

– Слышал, сегодня в городе опять кто-то шороху навёл?

– Да, по рации передавали. Какой-то мальчишка.

– Ага, вроде как сынок того сбежавшего три года назад. Помнишь? Долго искали папашу этого, пока не приписали к числу сгинувших в лесу.

– Ну, если доберётся до границы, то мы этого сосунка встретим, а если нет – местные позаботятся. Тут без вариантов. Парень – труп. Глупо надеяться выскочить за периметр.

– Ага. И что его понесло сюда…

– А хрен его… Бесятся с жиру. Всё им мало. Жили бы, работали, горя не знали, но нет. Тесно им. Скучно им… Ладно, надо что-то с тварью этой решать.

Монстр слушал. Монстр вспоминал.

«Мальчишка…» – отголоски прошлой жизни пробивались сквозь бетонную коробку трансформированного сознания. Обрывки образов, запечатлённых в памяти, вспышками возникали перед глазами. Искажённые, но отчасти – различимые. Катализатор был найден. Силы возвращались.

– Эй, куда-то собралась, уродина? – один из сидящих перед костром патрульных сжал в руке дубинку и направился к поднявшемуся на ноги узнику.

Чёрные сосуды, пронизывающие всё тело монстра, раздулись и пульсировали. Жидкость, струящаяся по ним, разносила ярость по всем уголкам организма, вплоть до кончиков изуродованных пальцев с огромными когтями, стремящимися рассекать плоть, перерезать нити жизни, что окажутся на пути неконтролируемой злобы.

– А ну легла обратно, тварь! Слышишь меня? Кому сказал!

«Найти…» – вот о чём были мысли разъярённого зверя. Крики приближающегося мужчины сливались в месиво неразборчивых звуков. Мощный рывок вдавил наброшенный на монстра ошейник в кожу. Дерево пошатнулось. Ещё рывок. Цепь – натянута, подобно струне. Впившиеся в землю конечности с неистовством толкали тело вперёд.