Забавно быть студентом

— Гауф! — визгливо окликает его Рокки, прижимается к моим ногам и тоненько скулит.

"Тудыт твою растудыт! — зло рявкает подарочек горцев. — Да скажи уже!"

— Я тебя люблю… — тихо шепчу себе под нос, позволяя слезам скользить по щекам.

Доставала замирает, резко оборачивается, смотрит в мои полные слез глаза, и на его губах расцветает ехидная улыбочка.

— Ты идешь?

"Вот он гад!" — возмущается пессимизм.

"А какая выдержка", — восхищенно оценила актерский талант Темного критика.

"Предлагаю обидеться…" — подняла голову гордость.

"Заткнись!" — в едином порыве обрушились на нее внутренние голоса.

Радостно улыбнувшись, пусть и безумно коварному, но все‑таки любимому мужчине, я бегу к нему навстречу и прижимаюсь к широкой накачанной груди.

— Осторожнее, — болезненно морщится Доставала и тут же замолкает, атакованный моими нетерпеливыми губами.

Встав на самый краешек носочков, я обнимаю Темного за могучую шею и не могу сдержать накатившего счастья. Истосковавшиеся по грубоватой ласке Темного, мои губы не могут оторваться от него ни на секунду.

Не теряя времени, Никлаус хватает меня одной рукой за затылок, рушит остатки прически и запускает в мои растрепанные волосы свои пальцы.

— Скажи еще раз… — требовательно заглядывает он мне в глаза, отстраняя от себя.

— Извини меня, — шепчу я, осторожно гладя его грудь ладонями.

— Нет, — дергает Никлаус головой. — Скажи, что любишь…

Мои губы как‑то сама собой растягивают в ехидной улыбке.

— Обойдешься, — фыркаю я. — Одного раза было вполне достаточно! А то еще привыкнешь, ценить перестанешь…

— Зараза! — шумно выдыхает Никлаус, наклоняется и накидывается с жарким поцелуем.

Его рука крепко держит меня за затылок, а вторая спускается по спине и нагло хватает за попу.

— Ко мне или к Дамирам? — хрипло уточняет он, всего на миг прерывая наш поцелуй.

— Хм… — в задумчивости кусаю его нижнюю губу.

С одной стороны, Наточка, Эми и Юлик волнуются, а с другой… Эх, гулять так гулять!

— Хочу посмотреть на твою комнату, — с улыбкой шепчу я, прижимаясь к мужчине всем телом.

Никлаус широко улыбается, и в серых глазах загорается какой‑то странный огонек.

— Врач прописал мне постельный режим… — задумчиво произносит он и сознается: — И, если что, я не заправил постель перед выходом…

Повиснув руками на его сильной шее, я подтягиваюсь и крепко обхватываю бедра мужчины ногами.

— Ну, раз врач прописал, то надо срочно уложить тебя в кроватку и полечить!

Никлаус довольно улыбается и делает несколько шагов за порог дома Морти. Третий шаг он делает уже в открытый портал, а на четвертый мы оказываемся в неосвещенной просторной комнате.

— У тебя есть хоть какая‑нибудь эмоциональная привязанность к этому платью? — неожиданно интересуется мужчина, продолжая до боли сжимать в своих руках.

Я придирчивым взглядом смотрю на порванное, мятое платье и энергично трясу головой.

— Нет, а что такое?

Вместо ответа обиженно трещит разрываемая ткань, а еще спустя секунду руки Темного проникают сквозь разорванное сзади платье и пускаются в исследовательские ласки моей голой спины.

— Ну ты… — возмущенно хватаясь за лиф соскальзывающего платья, укоризненно смотрю в серые глаза. — А в чем я завтра утром пойду?

Хитро улыбнувшись, Доставала кидает меня на постель и, пока я не опомнилась и не начала качать права, ложится сверху.

— А кто сказал, что завтра ты куда‑то уйдешь?

Как ни странно, мысль никуда не выходить из спальни Никлауса пришлась по душе. Я радостно улыбнулась и потянулась, чтобы стянуть с мужчины рубашку.

— У тебя рана открылась…

— Пустяки, — отмахнулся Тринадцатый, стаскивая с меня остатки платья, а затем покрывая поцелуями все, до чего смог дотянуться губами.

"Ой, да не умрет он от этой царапины", — фыркнуло либидо, горящими глазами глядя на мускулистые руки.

"А чего мы тогда, собственно, ждем?" — возмутилась девственность.

"Пусть он уберет свои губы! — нервно заверещал салатовый дракончик. — Помогите! Я хочу свалить отсюда!"

Не слушая завываний и советов внутренних голосов, я с жадностью накинулась на любимого мужчину. Продолжая нетерпеливо терзать друг друга губами, мы с Темным торопливо содрали друг с друга остатки одежды, пока в конечном итоге между нами не осталось только одно препятствие — моя внезапно приобретенная благодаря одному недолекарю невинность.

И вот почему‑то в этот принципиально важный для нас двоих момент, Тринадцатый вдруг замер и приподнялся на вытянутых руках. Тяжело дыша, он облизнул уже изрядно покусанные мной губы и хрипло выдохнул:

— Ангел…

Застонав от нетерпения, я покрепче стиснула его широкий таз ногами и недвусмысленно прижала к себе. Темный на миг прикрыл глаза и хрипло застонал, а затем собрал волю в кулак и вновь посмотрел на меня свысока.

— Ангел, нам надо сначала поговорить, — севшим от возбуждения голосом прошептал он.

"О каком разговоре может быть речь в такой момент?" — заорало либидо.

— Давай не сейчас, — нетерпеливо заявила я и тоже приподнялась, чтобы иметь возможность дотянуться до таких соблазнительных вкусных губ.

Проигнорировав мою попытку, Темный отстранился, осторожно обнял меня, сел и усадил меня сверху.