За несколько лет до миллениума

Творчество Валерия Белянского открыто, он пишет для читателя и при этом никогда не поступается искренностью и честным отношением к жизни. Читатель, открывший его книгу, никогда не пожалеет об этом.

Жаль, что он пишет мало, ведь стихи его полновесны.

Мир закончен в убогой и сирой своей полноте,
И знакомый до боли им правит устав и порядок,
Где за этими так непреложно следуют те,
Где за бурным расцветом приходит глубокий упадок.

Так вставай, разминая суставы и щурясь в окно,
Поднимая со стула остывшие за ночь одежды.
Все равны перед Богом, и Богу, увы, все равно.
Потому он и Бог, что давно уж живет без надежды.

Что ему можно пожелать, кроме того, что однажды он сам написал в одном из своих лучших стихотворений?

Забудь о славе и неси свой крест,
Воспой тоску тобой любимых мест
И открывай не истины, но души,
Своей души велению послушен.

Мне кажется, лучшего окончания рассказа о поэте Валерии Белянском, чем это сделал он сам, не придумать. Тем более я ни капельки не сомневаюсь в том, что этот рассказ будет однажды продолжен.

Простивший век, прощенный веком…

Высокий, худой, даже костлявый, он заходит в бар, чтобы взять чашку чая или забрать сухарики из черного хлеба, которые ему там сушат. Вот эта любовь к черным сухарикам странно объединяет нас: в детстве мне казалось, что хорошая жизнь — это «Три мушкетера» на ночь, кружка ледяного молока и теплые, только подсушенные ржаные сухарики.

И детство обоих — с интервалом в тридцать лет, примерно такая разница у нас в возрасте — прошло в бывшем райцентре Калинин, ныне станция Панфилово, со всех сторон окруженного степями и блюдцами прудов, где по весне непролазная грязь, зимой — сугробы выше головы, а летом безумствуют жаркие суховеи.

Писатель Евгений Александрович Кулькин. Фантазер и рассказчик. Трудяга, который вечно пишет и переписывает свои сочинения. Автор исторических и деревенских рассказов, стихотворений, трилогий и двух отличных детей. Почетный гражданин области. Его именем названа библиотека в селе Самофаловка.

Читать его трудно. Если одни писатели считают, что надо стремиться к прозрачности языка, быть лаконичным и точным в деталях, чтобы добиться сочности и легкой воспринимаемости текста, то Е. Кулькин стоит на иной позиции — он сконструировал собственный язык, который изобилует старыми и редко используемыми словами, совершенно неожиданными для глаза сравнениями и образами, отчего воспринимать его текст с непривычки весьма затруднительно. А в поисках слов Е. Кулькин непревзойденный мастер, не зря же его романы изучаются студентами-филологами. Вот, к примеру, абзац из романа Е. А. Кулькина:

Они размашисто шли к стенам города, одну сторону которого составлял срез в горе, где карий пласт чередовался с абсолютно белым — так соседствовала глина с песком.

А чуть выше облачный ветер сгонял стадо овец в долину, сияли вершины гор, и лютовала красота еще не набравшего звонкости полдня.

Перед глазами блукал просвет в стене, как бы врезавшийся в лес прогал, образовавший просеку, потому как существовал только в воображении. На самом деле стена была глуха и безответна.

Непривычные и, казалось бы, неуместные слова режут глаз, но создают определенную картину.

У каждого своя истина, не будем спорить о ней, тем более что существует неподкупный и безжалостный судья по имени Время, и вот этот судья раздаст каждому по сережке и подведет когда-нибудь итог. Как говорится, аз воздам! Эксперимент — великое дело, он дает шанс осознать возможное и расширить рамки этого возможного до новых пределов.

Кулькин экспериментирует: