За гранью грехов

Голова моя напрочь отключается после этих слов. В моменте, я не запоминаю ничего, кроме ослепительно сладких ощущений. Хоуп каждый раз доводит меня до вскриков, и меняет позицию, в которой адская пытка начинается заново. Долгая пытка. Он словно, сдерживает себя, не собираясь приходить к финишу раньше меня, и это дорогого стоит. Я всей кожей ощущаю, насколько ему важнее факт моего удовольствия, чем своего. И я не думала, что секс с таким мужчиной, может быть куда лучше, чем секс с эгоистом и закоренелым нарциссом-манипулятором.

Но я все равно не могу…не могу отпустить себя. Словно ладонь Дэниела все еще держит за горло, сжимает и душит.

— Ты моя, только моя. Я никому не отдам тебя, Ри, — голос Алекса врывается в мои мысли. Сама не замечаю, как оказываюсь сверху на нем. Опускаюсь на его вздыбленный член, стирая до боли колени. Хоуп сминает мою грудь широкими ладонями, пока я опираюсь руками на мужскую грудную клетку.

Глаза в глаза.

Твердость пола, неудобство, пыль и зеркала не так важны сейчас, как этот мужчина.

Сильнее хватаюсь за его плечи, пока его рука скользит по моей талии, пояснице…наконец, слегка шлепнув, он впивается пальцами в мои бедра. Чуть не кончив только от этого действия, я начинаю сама объезжать его, не отводя взгляда от мужского лица.

Я так скучала по эмоциям…по настоящим эмоциям. И Алекс показывает мне их, наполняя сполна. Я вижу, насколько он кайфует, когда я трахаю его, скользя бедрами по его телу. Регулируя темп, глубину и точку внутри, нуждающуюся в давлении его головки.

Черт, сейчас…

— Даа, еще немного…черт, да, — хнычу я, содрогаясь всем телом. До проклятых слез, до вскрика, до того, что не могу контролировать себя, и бьюсь в сокрушительных и сладких судорогах на нем сверху, пока Хоуп удерживая меня за бедра, изливается внутрь.

Мой всхлип и его хрип превращается в песню двух голодных хищников, но нам глубоко плевать…эти ощущения будет трудно побить. Даже Кингу.

Алекс сгребает меня в охапку, лаская кончиками пальцев поясницу, спину, волосы. Он до сих пор во мне, и мне хочется заморозить этот момент…спрятать в коробку с воспоминаниями.

— Ты охрененно прекрасна во время оргазма, — тихо признается Хоуп. — В жизни не видел ничего горячее.

— Я давно такого не испытывала, — делюсь откровением я.

— Давно? — его брови автоматически сдвигаются к переносице.

— Никогда, — выдаю я. И это правда.

Это был какой-то особенный оргазм, другой, не похожий на предыдущие. Я чувствовала его на сто процентов, беспрерывное участие Алекса во всем процессе. Безусловную отдачу в каждый момент времени, и ни единого действия, направленного только на самого себя.

Не могу представить, что такой прекрасный момент может быть раздроблен о скалы реальности. Но именно это и происходит, потому что мы с Алексом выпадаем из эротического забвения, благодаря звукам тяжелых шагов и специфического эха:

— Где они? Вы говорите, сюда проникли двое? — по одному только тону голоса, я могу узнать полицейских.

— Да, исчезли в лабиринте.

О, черт. Только не говорите, что это правда, полиция.

— Тебе надо идти, крошка. Одевайся, — шепчет Алекс, бегло целуя меня в лоб. Я подскакиваю, начинаю суетиться, ощущая, как мысли все сильнее путаются. Еще и ноги дрожат после оргазма. Черт. Не верю в реальность происходящего. — Надо сматываться отсюда.

Через минуту, мы же полностью одеты, пусть и совершенно не готовы к передвижению. Ныряем в глубины зеркального лабиринта, пытаясь отыскать выход, держась за руки.

Сердца поют в унисон: гулко, громко, на разрыв. Наши губы трогают безумные улыбки, пальцы мягкими движениями поддерживают друг друга. Эта романтическая идиллия нарушается голосами приближающихся полицейских. Замираю, когда кто-то резко хватает меня за плечи, отрывая от Алекса.

— Нет! Отпустите! — вскрикиваю инстинктивно, протягивая руку к Хоупу, также взятого в плен. В отличие от меня, ему удается отбиться от легавых, и вырвать меня из их хватки. Боже, что он делает? Его посадят в тюрьму.

— Беги, Эрида, — бросает мне он, хватая за руку и толкая в один из коридоров лабиринта. Я мгновенно теряюсь для взоров полицейских.

— Руки за голову! — вздрагиваю от жестокой команды. Следом за ней идет звук мощного удара по телу. — Вы не читали, что написано на таблице у входа? — рявкает один из мужчин.

Обхватывая плечи ладонями, я продолжаю бежать по лабиринту, ощущая, как отдаляюсь все дальше и дальше от места, где Алекса подвергли пытке и экзекуции.

Очевидно, что эту ночь он проведет в тюрьме. И он сделал все, чтобы я не ночевала там вместе с ним.

Глава 5

Дэниел

— О чем ты хотел поговорить? — бросаю пристальный взгляд на отца.

Смотреть на Роберта Кинга — все равно что смотреть на свое отражение.

Только на худшую часть себя.

Часть, которую ты заведомо отказываешься в себе принимать, ненавидишь всем сердцем, мечтаешь вырвать с корнем.

И в то же время, твердо знаешь: это проклятая часть всегда будет жить в тебе.

Как вечный не убиваемый паразит. Как яд, который содержится в твоем ДНК, крови, в сердцевине клеток.