За гранью грехов

— Ты молодая женщина, Бекс, — касаясь ее плеча, пытаюсь утешить подругу я. — Почему он хочет взять ребенка из детского дома, если боится быть отцом? Звучит не очень логично. Давай ты сначала расскажешь об этом ему, а потом уже…будешь принимать решения.

— И что? Что мне сделать? Что сказать ему? — сотрясаясь от истеричной паники, лепечет Ребекка. Ее взгляд лихорадочно бегает по пространству и моему лицу.

— Прямо сейчас позвони ему и скажи об этом, — настаиваю я. Такие вещи не стоит откладывать, а ей в таком положении — нервничать лишний раз.

— Что? Я бы хотела лично это сделать…

— Ты сможешь ждать? Зачем плакать? Подумай о ребенке. И я уверена, он будет рад. У тебя просто гормоны шалят. Угомони их скорее.

Бекс замирает, вытирая скулы костяшками пальцев и смывая тем самым растекшуюся тушь под глазами. Задерживает взгляд на мне, словно именно он — единственное в мире, что может придать ей смелости. Аккуратно берет телефон, сжимая его до побелевших костяшек.

— Ладно, набираю сообщение. О Боже, он подумает, я его разыгрываю, — смартфон снова падает ничком на стол.

— Отправь фото теста, если есть. Иногда и слов не нужно, — советую я.

— Отличная идея, — горько всхлипывает Бекс, глядя на меня, как на личного ангела света. Несколько секунд она тратит на решительное признание. Затем тут же откладывает телефон и вновь принимается обмахивать себя мокрой салфеткой.

Следующие пять минут мы смотрим на телефон так, словно это бомба, отсчитывающая секунды до взрыва. Когда смартфон, наконец, начинает вибрировать и издавать характерные звуки присланных сообщений, Бекка подскакивает на стуле. После сообщений, телефон разряжается каким-то заезженным треком, и Бекс тут же берет трубку, поднося телефон к уху:

— Да, дорогой. Нет, это не шутка. Прости, я…

Мое сердце бьется в унисон ее, я испытываю чертовски смешанные чувства. Радость. Восхищение. Трепет. Боль. Зависть. Много зависти…почему?

Наверное, потому что Бекс, будучи такой же сумасшедшей, как я, нашла своего психопата. Психопата, с которым она состоит в законном браке и очень скоро у них будет настоящая семья. Будет ребенок.

У меня никогда не будет ничего подобного с Дэниелом.

Коул и Ребекка любят друг друга, и свет, что они излучают, когда они находятся вместе — освещает ту тьму, что кроется в каждом из них. Что нельзя сказать о нас с Кингом. Как бы мне не хотелось верить в то, что когда-нибудь мы наиграемся и перейдем в стадию более-менее нормальных отношений, я уже сама в это не верю. И уж тем более, не верю в то, что у нас будет семья. Довольно странно…забеременеть сначала от отца, потом от сына. Хотя кто придумал правила? Но я все равно чувствую себя растерянной, обделенной. Все мои защитные маски слетают, когда дело касается семьи. Порой, мне кажется, что за слоями моей борьбы и защиты, скрывается банальное желание — обрести дом, уют, надежную опору и надежды на безоблачное будущее. После стольких лет на дне, я заслужила это, не так ли?

— Я не хотела…, — нервно кусает губы Бекс, отвечая ему. — Да. Да.

Я разочарованно качаю головой, не в силах поверить в то, что Коул дал заднюю и не оценил «подарка», что преподносят ему жизнь. Здесь и сейчас.

— Правда? До луны и обратно? Настолько счастлив? А что мы…

«Мы справимся», — прислушиваясь к разговору, слышу мужской голос, доносящийся из динамика.

«Я сейчас пришлю водителя, приезжай ко мне в офис».

— А как же работа? Хорошо, — Бекс кивает и нажимает на красную кнопку. Несколько пьяным и ошалелым взглядом смотрит на меня.

— Он сказал, что счастлив. И конечно, он напуган. А я не верю в это…как и в то, что я буду мамой! Какой-то бред или сон…какая из меня мать? — начинает лихорадочно причитать Ребекка.

— Какой срок?

— Месяц…, — взволнованно выдыхает она.

— Больше никакой сырой рыбы, — бросаю на нее осуждающий взгляд. — Едь к нему. Немедленно, — замечаю, как она на бешеной скорости кидает в сумочку зеркальце и помаду. Оставляет деньги прямо на столе, и наклоняется ко мне, чтобы урвать крепкое объятие.

— Все будет хорошо, слышишь? — шепчу я, крепко прижимая к себе Ребекку. Аромат ее духов, как и энергетика женственности, исходящая от этой девушки, обволакивает меня с головы до ног.

— Спасибо, дорогая, — нежно щебечет Ребекка. Впервые за всю историю нашего общения, она ощущается такой уязвимой и ласковой. Я сразу вспоминаю то состояние, которое приходит вместе с беременностью: эти чувства ни с чем не спутаешь. Осознание того, что в тебе зарождается жизнь, пусть еще размером с горошину — бесценно и прекрасно. — Я побежала, — как только Ребекка скрывается за дверью ресторана, я опускаю голову на стол и сама начинаю плакать.

Грудную клетку дерет изнутри, в каждой слезе — столько горечи, что глотать их невозможно. На меня снова накатывает странное состояние, близкое к ломке по препарату, о котором я периодически начала совсем забывать.

Это странно…такое чувство, что тяга к этой дури начинается у меня только в особые моменты выброса определенных эмоций и чувств.