За гранью грехов

И это неплохо. Учитывая, что еще три месяца назад меня просто мацали за задницу в дешевых барах и клубах. Сейчас моя жизнь похожа на сказку, по сравнению с прошлым, что до сих пор мне снится в кошмарах.

Фотограф, наконец, уходит и оставляет нас тет-а-тет в террариуме Дэниела, где и проходила съемка.

— Почему ты так любишь их? — завернувшись в шелковый черный халат, интересуюсь я, параллельно разглядывая некоторых рептилий за толстыми стеклами.

— Во-первых, это очень красивые существа, — любовно-одержимым тоном перечисляет Дэниел. — Как создание, способное убивать, они отожествляют собой смерть и уничтожение.

Взмахнув левой рукой, он указывает мне на черную змею, живущую в одном из стеклянных домов. Широко раскрыв пасть, она стремительно заглатывает довольно крупную мышь, пробегающую мимо. Явно специально предоставленную ей на ужин своим драгоценным хозяином.

— Как создание, периодически меняющее кожу — жизнь и воскрешение, — продолжает Кинг, отбрасывая ладонь на еще одну красавицу в его коллекции. Я вижу, как одна из рептилий буквально выползает из своей старой бежевой шкурки, приобретая совершенно новое и гладкое, покрытое красивыми и переливающимися на свету чешуйками, тело.

— Свернувшаяся кольцом змея — круговорот природных и жизненных явлений, — очередным взмахом кисти демонстрирует еще одну из них мне.

— Солнце и луна. Жизнь и смерть. Свет и тьма, добро и зло. Мудрость и слепая страсть. Исцеление и яд…, — монотонным голосом читает Кинг, внушая мне ужас. — Духовное и физическое.

— Говоришь так, словно они — твоя чертова религия.

— Так и есть, Эрида. Нам всем нужно во что-то верить. И нам всем необходимо ощущать себя нужными.

— Ты веришь в змей, как в Бога? — люблю задавать самые нелепые вопросы.

— Из всех религий, я больше всего склонен к буддизму. И нахожу в подобном символизме его отражение. Я про символ змеи. Знание, сила, коварство, хитрость. Тьма и зло. Искушение. Непостижимое, как сама судьба. Разрушительное и созидательное, как Хаос, из которого была создана наша Вселенная…

— Хаос…, — я прекрасно знаю, как переводится мое имя. — Поэтому ты зацепился за меня, как только увидел? Увидел во мне змею, которую хочется заполучить?

— Можно сказать и так, — усмехается Дэниел. — Почувствовал что-то. У мужчин это происходит сразу, Ри. Влюбленность и любовь женщины — можно купить, добиться. Временем, вниманием, заботой. Чувства мужчины — это всегда шок для него самого. Долбанный удар молнией в сердцевину грудной клетки. Животный инстинкт. Потребность. Восхищение. Вожделение. И одновременно то, от чего хочется сбежать подальше, закрыться, спрятаться. Особенно первое время. Чем я и занимался.

— Так значит, ты ощутил желание заполучить меня в свою коллекцию, когда увидел? Или любовь? Поправь меня, если я ослышалась.

— Да, я захотел тебя сразу. Ты польщена? — Кинг решил намерено проигнорировать мой вопрос о любви.

— Скорее удивлена. Ты говоришь о них с такой страстью…и любовью.

— Мне было восемь, когда отец впервые избил мать до полусмерти. Он сломал ей два ребра, на всем теле остались жуткие гематомы. Я ничего чудовищнее в жизни не видел. В тот день, я украл змею из лаборатории в школе. Она была экспонатом на уроке естествознания. Мне показалось, мистер Спроут издевается над бедолагой, и в мою детскую голову поселилась одна мысль — во что бы то ни стало спасти ее.

— Что же было дальше?

— Как и в случае с тобой, я выпустил змею на моего обезумевшего папашу. Это остановило его экзекуцию над матерью, и она осталась жива. Как она потом любила повторять — к несчастью.

— Она была ядовитой?

— Нет. Но Роб испугался ее. С тех пор началось мое странное увлечение, Ри. Ничего особенного. Это просто паттерн, идущий из детства. Я был не самым общительным ребенком, и, занимаясь своими красавицами, не чувствовал одиночества. Все максимально просто. Тут нет никакой загадки или безумия. Я восхищаюсь змеями и окружая себя ими, чувствую опору и безопасность.

— Я тоже страдала от домашнего насилия в семье. Я тебя понимаю. Ты не можешь не замечать этих флешбеков из детства, пережив подобный кошмар…

— Поэтому ты однажды выбрала моего отца. И даже влюбилась в него. Не кори себя за то, что являясь юной и наивной девушкой, ты потеряла голову от взрослого, богатого и влиятельного мужчины. Он зацепил тебя, поскольку больше всего напоминал тебе «правильную» модель отношений между мужчиной и женщиной. К тому же, жизнь всегда водит нас по кругу, до тех пор, пока мы не сделаем новый выбор. Отличный от механического и бессознательного.

— Думаешь, мы все выбираем тех, кто напоминает нам наших родителей?