За гранью грехов

Мне казалось, что я влюблена в Роберта. Но по прошествии лет, я понимаю, что просто хотела красивой жизни. Я болела даже не им, а своей мечтой о легких и быстрых возможностях, скоротечному восхождению на модный Олимп. Глупо, ужасно, стремно — признаваться в этом всем даже самой себе. Я хотела настоящей жизни, а не жалкого существования.

Режима «выживания» итак было достаточно в моем детстве. На мое внутреннее и тайное желание найти спонсора, точнее «волшебника», который взмахом кредитной карты сделает меня счастливый, притянулся Роберт Кинг. Воспользовавшись моей глупостью, наивностью, и пустотой внутри, которая черной дырой зияла во мне с детства, он применил на мне тонкие манипулятивные техники и получил свое.

Можно бесконечно рыться в причинах, почему я тогда выбрала его, но на самом деле, корневая из них, одна — для своего отца я никогда не была достаточно хороша. Мне с детства не хватало его любви, а свои чувства к маме он также проявлял проверенным методом чередования «кнута и пряника».

Когда я собрала чемодан в Гонконг, он наотмашь ударил меня прямо в коридоре. Меня отшвырнуло на пол. Я помню, как отец плюнул в мою сторону, и отмахнулся, бросив на прощание фразу: «езжай, куда хочешь, тупая шлюха» и просто ушел.

Сейчас, я вспоминаю об этом без грамма слез и с ледяным равнодушием. Но для пятнадцатилетнего подростка, каждый из таких эпизодов был мощнейшим и травмирующим ударом.

Я мечтала жить где угодно, с кем угодно — только не с родителями.

Не получив от отца той самой любви, о которой мечтает каждая девочка, я очень быстро нашла ее во взрослом мужчине… да только одержимость Роберта оказалась еще мрачнее, чем «сухая» любовь моего папы.

Что ж, это спальня хранит в себе много воспоминаний, и я вновь погрузилась в них.

Будто в омут памяти окунулась.

Здесь я собиралась с ним на самые роскошные свидания, в путешествия. Здесь я отбивалась от его кулаков, умоляла, проклинала, ненавидела, кричала…и здесь я видела его в последний раз. Да, это был тот самый день, когда Дэниел спас меня, натравив на Роберта одну из своих прекрасных шипящих зверушек.

Но я не должна придавать прошлому так много значения сейчас. Жизнь там — это путь в пропасть. Я могу сделать в настоящем все, чтобы мне больше никогда не пришлось вспоминать о нем.

Сжать руки в кулаки, несмотря на то, что чувствую себя так, словно у меня жуткое похмелье. Голова раскалывается, едкая сухость раздирает горло и рот. Копоть скатывается на коже, ощущается комками меж пальцев, волосы спутаны в воронье гнездо.

«Помни, что все идет по плану, Эрида. Ты — больше не его жертва. Только ты ответственна за свою жизнь. Забери у него право управлять ею. На все сто процентов. Только ты сама можешь это сделать, никто другой», — гипнотизирующий голос Дэниела настойчиво стучит в голове, повторяя строки из его письма.

— Такая красивая, — абсолютная тишина нарушается вкрадчивым тоном Роберта Кинга. Он поддевает мой подбородок краешком своего лакированного ботинка, призывая посмотреть на него. — Когда я впервые увидел тебя, я ослеп. Не мог осознать, что ты действительно существуешь, — отвешивает мне комплимент Кинг.

Поднимая взор, я встречаюсь взглядом с его чудовищными глазами. Такие пустые и прозрачные. Как холодный пластик, смотря сквозь который, проживаешь свои самые жуткие страхи. Внутри все переворачивается, прокручивает ветряной мельницей, пропускает через мясорубку. В горле застревает густой, тошнотворный ком, вызывающий в груди неприятные спазмы. Стоит лишь обвести взглядом черты его лица…лица, на котором знаю, каждую родинку и морщинку, как я действительно чувствую, что могу излить содержимое желудка на его ботинки в любую секунду.

Но Кингу только понравится это.

Роберту нравилось насаживать мое горло на свой кол, до тех пор, пока меня не выворачивало.

Гадкие и грязные воспоминания порождают дрожь во всем теле. Он почти не изменился — все также хорош и молод для своего возраста, все также гнил внутри. Особенно, для своей идеальной внешней обертки.

Что Роберт, что Дэниел, наделены эффектом «Дориана Грея». Я так это называю. Их грехи, преступления, незаконные махинации совсем не отражаются на их внешности. Не удивлюсь, если у каждого из этих двух гадов есть тайная комната. И там спрятаны истинные портреты их душ — обезображенные, изможденные, изуродованные лица.

— Моя куколка, — притворно ласковым голосом продолжает Роб. Его голос звучит куда раздражительнее, чем скрип тупого мела по доске.

— Ты, наверное, хотела эпично вернуться в Нью-Йорк. Я лишь недавно узнал, что ты хорошо пряталась здесь все это время. Это не так важно, ведь я все равно не мог приближаться к тебе. Пять лет назад, тебе повезло — я не смог купить чертового судью, потому что у меня были проблемы с семьей О`Коннелов, контролирующих федеральные суды. И Дэниел об этом прекрасно знал, и поспособствовал твоему освобождению и нашему разводу.