За горизонтом

Внутри находился стол-терминал и целый набор различных проекционных мониторов, размещенных полукругом перед столом. Противоположная стена была стеклянной, но разобрать, что было дальше не получалось – в помещении было темно. Хотя Андрей и так знал, что это контрольный пост, а за стеклом святая святых этого центра.

– Там, – Гордеев тукнул пальцем в сторону стеклянной стены, – Модуль погружения, тебя вводят в состояние сна и подключают к этой аппаратуре. Дальше твоё подсознание создаёт окружение и атмосферу, необходимые для решения какой-то задачи. В этот раз был параллельный мир, так, видимо, тебе интереснее работать. И ты во сне проживаешь короткую жизнь в качестве того, кем сделает тебя твоё подсознание, в рамках заданных условий.

Сергей направился к выходу, жестом позвав Соколовского.

– А Железнов? Ты? Это тоже сон?

– Железнов – проводник, программа, которую ты написал, что бы держать тебя в рамках курса исследования. Ты говорил, что он один из твоих первых научных руководителей, такой не признанный гений. А мой образ всегда с тобой, эту программу написал я! – гордо заявил Сергей. – Она защищает тебя от провалов в кому, оттуда сознание уже не сможет вернуться.

– Ты же контрразведчик, как ты программу-то написал?!

– Вообще-то, я кандидат наук, – назидательно сказал Гордеев, – Просто моя роль в погружении – оберегать твоё гениальное сознание. Вот оно и облачает меня то контрразведчиком, то детективом, то полицейским.

Они спустились по широкой мраморной лестнице, и вышли на улицу. Пахло цветами и фруктами. Перед ними открылся летний парк с обилием зелени. Теплый ветер ласкал кожу, солнце игриво отражалось от голубого блюдца воды в фонтане. Чуть дальше был виден город, который спускался с горы к воде, наверно это было море, только Андрей не мог вспомнить какое.

– И какой это был раз? – Спросил он.

– Четвёртый. После погружения тебе требуется как минимум полгода – год для восстановления, иначе мозг не выдержит. Но ты не переживай, в этот раз ты дал жару. Столько побочных идей принёс, что спецам разбираться несколько лет придётся!

Андрей встал как вкопанный. Он вспомнил нечто очень важное, что не давало ему расслабиться последние несколько дней там или двадцать шесть часов тут.

– Серёга, а моя семья? – спросил он, с надеждой заглядывая в глаза Гордееву.

– Они завтра будут здесь, – успокоил его тот. – Ты сам просил, чтобы при пробуждении их рядом не было.

– Почему?

– Ты должен отойти, разделить сон и реальность. – Сергей вздохнул, – Во-первых, возвращение к семье, это основная мотивация для тебя во сне, это прописано в программе. А во-вторых, в каждом твоём сне появляется или жена или дочь, они что-то тебе подсказывают, так, что ты находишь решение. Причём происходит это на грани провала твоего сознания. Все кто пробовал работать в погружении, лишены такой особенности. Да они ускоряют процесс, но так чтобы появлялись подсказки из подсознания, это то, что делает тебя тобой.

Гордеев сел на высокий каменный бордюр, отгораживающий пешеходную дорожку от леса, уходящего вверх по склону, и стал очень серьёзным, впервые за сегодня.

– В этот раз было кое-что ещё. Странный эмоциональный всплеск, такой, что твой процессор чуть не отключился. Я даже немного испугался. Это было похоже на входящую передачу данных, но пока мы не смогли определить что это. Врачи думают, что тебе просто нужно взять паузу, длительную. Ну и пройти обследование, это даже не обсуждается.

– Это-то пройдём. Я вспоминаю, но медленно. – Соколовский сморщился, – Голова болит, если честно. Может, искупаемся?

– А пойдём, погодка-то сегодня огонь!

Они не торопясь направились в сторону моря. Ни Гордеев, ни Соколовский не заметили длинноволосого рыжего мужчину, наблюдавшего за ними из тени раскидистого каштана. Мужчина встал с лавочки, отряхнул мешковатые свободные брюки, не из-за пыли, а скорее из-за своей педантичности и не спеша направился за друзьями.