За что не берутся даже джинны

По правую сторону от страдающего мула по-стариковски ссутулилось странное существо с синевато-серой склизкой кожей. Лысый череп словно состоял из одних неровностей и углов, от этого смотреть на него было противно. Непропорционально длинные передние конечности отдаленно напоминали лапы шимпанзе после депиляции, только заканчивались длинными черными когтями, один вид которых рождал нервную дрожь нехорошего предчувствия где-то в районе позвоночника.

«Это еще кто?»

«Ну гуль. Тебе от этого знания легче?» — тут же откликнулся Кумивар.

Легче действительно не стало. Монстра как ни назови, он монстром и останется. Возле синевато-серого урода элегантно восседала рыжегривая бестия непонятного происхождения. Кошачья голова на собачьем теле смотрелась несколько неожиданно. Янтарные глаза с вертикальными зрачками рассматривали меня с неподдельным интересом. Интуиция подсказывала, что существо заинтересовал вовсе не мой богатый духовный мир. Где-то я уже видела эту тварь. Интересно, где?

«Конечно, видела. Она не далее как вчера маячила на одной из дюн. Кстати, этот вид нежити тоже относится к гулям. Раньше считалось, что эти два вида не разыскивают пищу на пару, а при случае могут и закусить друг другом».

«Очень познавательно. Хотя, пожалуй, от диссертации воздержусь».

Тем временем будущий объект научного исследования на тему «Разновидности нежити колдовской пустоши и особенности питания гулей» тряхнул рыжей гривой, медленно облизнул губы и вкрадчиво промурлыкал:

— О-о-о! Еда! Не успели подумать, как она появилась.

Синевато-серая образина шумно втянула воздух широкими ноздрями и, предвкушая ужин, радостно осклабилась, явив внушительный набор зубов модели «Мечта аллигатора». А вот я их энтузиазма не разделяла. Оставаться на трапезу в качестве главного блюда вовсе не входило в мои планы. Поесть я и сама люблю, но чтобы кушали меня… А вот шиш им! И если можно, без масла. Я сделала смелую попытку донести до нежити мысль о моей полной несъедобности. Типа от меня у них непременно будет изжога, колит, камни в почках и они загнутся от язвы желудка в жутких корчах. Для большей наглядности даже попыталась изобразить боевую стойку или хотя бы раскорячиться, чтобы есть меня было не так удобно, и выставила вперед мечи. Оба клинка, чувствуя важность момента, решили не сбивать героический настрой и воздержались от комментариев. Это они правильно. А то сожрут и костей не оставят, а мечи когда еще найдут в груде камней.

— Что она делает, Джуллинар-р-р? — удивился лысый.

«Это его называли Хаятом», — догадалась я.

— Это она пытается изобразить из себя воительницу, — хмыкнула рыжая. — Видно, я ее перехвалила при встрече.

Я нахмурилась. Вот уж не помню, чтобы болтала с полукошкой-полусобакой. Такое редко забывается.

«Темная ты, Вероника! Непросвещенная, — упрекнул Кумивар. — Гули часто превращаются в женщин и заманивают одиноких путников в руины, чтобы съесть. Стыдно не знать элементарных вещей».

Меня поразила внезапная догадка. Стало действительно стыдно. Но не от того, что я понятия не имела, кто такие гули и как заманивают своих жертв, просто в кои-то веки решила помочь заблудившейся незнакомке и мне это вышло боком. Рыжая тварь поднялась на лапы и с чувством потянулась, разминая мышцы. С тоской глядя на сильные конечности, я пришла к выводу, что бежать нет никакого смысла. Догонят.

— Воительницу? — искренне удивился Хаят. — То-то я смотрю, тычет в нашу сторону своими нелепыми зубочистками.

«Не понял. Это кого он назвал зубочисткой?» — обалдело спросил Кумивар.

«Тебя, разумеется», — мстительно откликнулась я.

«Конечно, тебя», — поддержал Разящий.

Кумивар побагровел от гнева, причем в буквальном смысле этого слова: голубоватая сталь приобрела дивный цвет красного вина. Кстати, о вине. Если выберусь из передряги живой, точно напьюсь.

«Все. Сейчас буду лютовать», — многообещающе возвестил он, но его проигнорировали: я — потому, что слишком была занята медленно надвигающимися гулями, а гули просто не слышали его угроз.

Тварь оскалилась. Я нервно икнула и приготовилась к худшему. Хотела закрыть глаза, чтобы отрешиться от кошмарной реальности, но в итоге вытаращилась еще больше. Хорошо хоть на улице ночь, не так будут видны кровавые подробности. А гули не спешили. Видимо, растягивали удовольствие. С ближнего расстояния стали заметны ущербные ноги рыжегривой Джуллинар: они оказались гораздо короче и выглядели какими-то недоделанными. С такими задними ногами длинную дистанцию ей не выдержать. Лысый Хаят двигался, слегка раскачиваясь из стороны в сторону, и заметно косолапил. В душе зародилась робкая надежда на побег. Если рвануть внезапно, вряд ли догонят. Я напряглась (хотя куда уж больше, и так того гляди лопнет что-нибудь от чрезмерных усилий) и осторожно, чтобы не заметили, покосилась на рухнувшую стену, прикидывая неожиданный рывок. Не повезло. Заметили. Глазастые попались.

— Она хочет с-с-сбежать, — капая на пол слюной, прошипел Хаят и стал мне еще более противен.