You're All I Want (СИ)

Тем временем мама встретила меня дома на руках с Тимой, который жалобно пищал от холода. Увидев эту картину, я чертовски испугался за жизнь всех находящихся в квартире людей. Оказывается, я оставил в комнате окно открытым, а кот замерз и начал подавать голосовые признаки жизни, и, когда мама пошла туда на этот писк, она немного прихуела. Вдобавок к этому мне еще влетело за то, что я пошел сегодня в школу. Надо сказать, увидев Рихарда, она смягчилась и даже не стала отчитывать меня при госте, за что я был мысленно благодарен ему.

Я понимал и здорово ощущал это напряжение между нами из-за всей этой сложившейся ситуации. Его тревожили вопросы об этом человеке, а значит, есть что-то такое, чем он не хочет делиться со мной.

— Пауль, ты идиот, — констатировал давно всем известный факт Рихард, когда мы сидели на кровати в моей комнате и разбирали алгебру. — Ты принес в дом кота и не сказал об это родителям? И думал, что никто не узнает?

— Да ничего я не думал, — отмахнулся я.

— Оно и видно.

— Так мы идем в бар с ребятами в воскресенье? — уточнил я у Рихарда, получив в ответ тихое «Угу». Заложив за ухо простой карандаш, которым он показывал мне что-то на графиках функций, он принялся что-то сосредоточенно перерисовывать мне в тетрадь.

— Ты доделал номер? — спросил он, не отрываясь от текста в учебнике.

— Нет, я не могу, — я покачал головой, всем видом показывая, что я уже устал. — Может, мы…

Вместе с моими словами в комнату постучались, и через несколько секунд к нам вошла мама все с тем же подносом.

— Я тут кексиков напекла, — радостно произнесла она, вызвав воодушевление на лице Рихарда.

— …Попьем чайку, — тихо закончил я свою мысль.

— Вы так долго занимаетесь — проголодались, наверное, — предположила она, пробежавшись взглядом по многочисленным учебникам и листочкам, валявшимся вокруг нас. — Передохните.

— Благодарю, — улыбнулся Круспе, поднося к лицу одну из чашек и вдыхая аромат своего любимого чая.

— Пауль, ничего не планируй на воскресенье, у нас будет праздничный ужин, — напоследок бросила мама, уже собираясь уходить.

— Но мы уже договорились пойти гулять, — соврал я. — Я не могу.

— Рихард, — снова начала мама, уже подойдя к двери, — ты не хочешь присоединится к нам в воскресенье? Пауль очень много рассказывал о тебе.

Я готов был провалиться сквозь землю, наблюдая за тем, как меня палит перед Рихардом собственная мать.

«Пауль очень много рассказывал о тебе».

Блять. Надо же было такое сказать…

— С удовольствием, спасибо за приглашение.

Мама в последний раз посмотрела на нас и скрылась за дверью.

— Ты ебнулся? — с нескрываемым волнением в голосе прошептал я как можно тише прямо в лицо улыбающемуся Рихарду. — Зачем тебе это надо? Там будут мои гребаные родственники.

— Должны они уже увидеть меня наконец, а не слушать обо мне от тебя, — он хитро улыбался, глядя на меня. Было очень неудобно. Теперь он подумает, что я только и трещу о нем все подряд, поэтому я постарался перевести тему на менее приятную.

— И все же — Томас… — снова начал я.

— Мы курили у школы утром, — сразу же ответил он, будто ожидая повторного вопроса об утреннем инциденте. — Пошли на занятия вместе. Что тут такого? — наконец раздраженно спросил он.

— Ничего, просто… Вы же раньше… — я запнулся, думая, как лучше мне сформулировать мысль, но все никак не мог подобрать подходящих слов. — Ну…

— То, что было в прошлом, останется в прошлом, — спокойно произнес он, не давая мне закончить свою реплику. — Есть еще вопросы?

— Нет, — пробубнил я, со злостью пиная ненавистный учебник алгебры с кровати.

Почему он не хочет говорить об этом?

В светлом помещении слишком душно для такого количества народа. Солнечные лучи заливают кабинет своим светом, заставляя меня щурить глаза. В итоге я закрываюсь книгой, читая заданный по литературе рассказ. Когда мои глаза достигают второй страницы, книгу неожиданно выбивают у меня из рук и та отлетает в другой конец кабинета.

— Что ты делаешь? — повышаю я свой голос на кареглазого парня напротив меня, в школьном пиджаке и рубашке с эмблемой нашей школы.

— Ненавижу таких, как ты, — он выплевывает мне эти слова в лицо, наслаждаясь своим превосходством надо мной: в его тринадцать у него достаточно крепкое телосложение, высокий рост, а также несколько таких же смелых и отважных друзей за спиной, которые всегда могут заступиться за него. — Ботаник.

— Извинись и подними мою книгу, — нерешительно настаиваю я, привставая со своего места. Я просто закипаю от злости и возмущения и чувствую, как готов растерзать его в клочья, но я почему-то лишь беспомощно стою напротив него и ничего не делаю.

— Я не ослышался? Что ты сказал? — снова повторяет он, медленно подходя ко мне. Внутри меня все холодеет от страха, мышцы будто бы сводит и к горлу подкатывает неприятный ком, но я не подаю виду, и в моем голосе даже слышны твердость и уверенность.

— Извинись и подними мою книгу, — слова предательски срываются с дрожащих губ.