XIV принцип

— О! Потом менестрель пел на языке Хаоса. Я ничего не понима­ла, но с каждым звуком его песни меня наполняла сила. Дикая, свобод­ная, жаждущая вырваться наружу. Так оно и случилось — утром я вы­бралась из ямы и стала убивать всех, кто попадался мне на пути. Муж­чин я рвала руками па части, женщинам и старикам разбивала кулака­ми головы. Пока я уничтожала деревню, поэт сидел на пороге одного из домов и смеялся. Мой отец пытался убежать, но я поймала его, сло­мала ему руки, ноги, позвоночник и сбросила в тот же ледник, куда он сбросил мою любовь. Он визжал, как недорезанная свинья.

— Свою мать вы тоже убили?

— Нет, она прыгнула вслед за отцом сама, но перед этим поцело­вала меня и шепнула: «Правильно, все правильно».

— Она не осудила вас?

— За что? Отец сорок лет издевался над ней.

— Так зачем она прыгнула за ним?

— Ее жизнь, пусть плохая, уже не имела смысла. Потом, она по­нимала, что я должна ее убить тоже. Она меня пожалела.

— Убили бы?

Радира задумчиво отхлебнула из чашки глоток молока и призна­лась:

— Не знаю.

— Что было потом?

— Потом я уничтожила деревню своего мужа. Менестрель запре­тил убивать только младшую дочь вождя — Морати. Что-то он в ней увидел.

— Королева знает эту историю?

— Эту историю знают только два существа на свете — вы и мой спаситель.

— Тзинч?

— Да.

— Почему вы мне все рассказали?

— Вы же Магнификус.

— Ну и что?

— Больше никто не мог ее услышать, а мне очень хотелось ее рас­сказать.

— Я вас понимаю, — Второй вернул хозяйке ее кулон, и она береж­но спрятала его на груди.

— Испугала? — спросила она.

— Нет, хотя должны были, — честно ответил Сергей и попро­сил: — Расскажите, что было потом?

Радира поставила чашку на стол и продолжила:

— Потом Тзинч оживил моего возлюбленного. Я видела, как со дна ледника поднимается его истлевшее тело и принимает форму огром­ного белого волка.

— Волка? Такого же, как он убил на охоте?

— Совершенно верно.

— Но почему волка?

— Тзинч сказал, что это все, что он может для него сделать. Хотя теперь я понимаю, что он просто не хотел меня ни с кем делить.

— Разве Тзинч интересуется женщинами?

— Нет, он не имеет пола. Тзинча интересуют только изменения. Я была его шедевром на тот момент, потом ему требовалась моя по­мощь. Я должна была вырастить Морати и сделать ее королевой эльфов.

— Тогда почему у Морати — бог Кхорн, тупица и живодер, по ва­шим словам.

— Это моя ошибка. До ее совершеннолетия я таскала Морати за собой, она познала только вкус крови и физического удовольствия, но не познала чувства преданности и любви.

— Тзинч не рассердился?

— Его это даже рассмешило. Это тоже было изменение, пусть не запланированное, но изменение.

— А что стало с Белым волком?

— Надеюсь, он ждет меня где-то в Северных Пустошах, — сказа­ла женщина. — Но мы встретимся только после смерти Тзинча, а он бессмертен.

— Грустная история, — вздохнул Второй и пристально взглянул в темные глаза Радиры. — И все-таки, причем тут я? Вы надеетесь, что я убью Тзинча?

— Кто знает?! — поднялась со своего ложа женщина. — Ведь что- то заставило Магнификуса вернуться!

— Да я не тот Магнификус! — воскликнул Сергей. — Тот, насколь­ко я понимаю, уже никогда не вернется. Я только по имени Магнифи­кус! Слово, не больше!

— Слово Древних определяет реальность! — весомо изрекла хо­зяйка. — Ваше имя — это надежда для очень многих существ этого бед­ного мира.

— Я вас честно предупредил, — повторил Второй. — Это только имя.

Радира подошла к окну, сквозь створки которого уже пробивались слабые лучи восходящего солнца:

— Пора, Магнификус. Вас ждет корабль, когда-то я его капитану выпросила у королены жизнь. Пора Дейдвуду вернуть должок. Слы­шу, Дирон уже идет за вами.

В дверь постучали, и на пороге возникла фигура младшего Драг­Лорда.

— Корабль готов, все прибрежные караулы возглавили мои люди.

— Подождите, — сказала Повелительница. Она подошла к столу у дальней стены, открыла стоящую там шкатулку и достала из нее ме­дальон из желтого золота в виде фигурки дракона.

— Наденьте это себе на шею, — протянула медальон Сергею. — Эта милая вещица поможет вам.

— Знак прадракона! — благоговейно произнес Дирон. — Он же принадлежит королеве!

— Он принадлежит мне, — сурово отрезала Радира. — Я его дала Морати на время. Теперь я его отдаю этому симпатичному человеку. Потом, Морати все равно не может использовать знак. Только Древ­ние.

Сергей послушно повесил медальон себе на грудь, рядом с флаконом Шарскуна, и хотел поблагодарить хозяйку, но она уже покинула зал.

— Что это значит? — имея в виду подаренный медальон, спросил у ДрагЛорда Второй.

— Это значит, что вы можете повелевать любым драконом. Полу­чается, что вы первый из ДрагЛордов, — ответил тот и встал перед ним на одно колено.

— Здравствуйте! — укоризненно покачал головой тот. — Этих ре­верансов еще не хватает. Побежали лучше к берегу.

— Как прикажешь, Первейший! — поднялся с колена тот и распах­нул перед Магнификусом дверь.

— Да! — огорченно крякнул Второй, внутренне сетуя на пристра­стие местных жителей к чрезмерно возвышенным эпитетам.