XIV принцип

Они вошли в темный дом, и ДрагЛорд, не зажигая света, за руку повел своего невольного гостя в его комнату. Уже там, стараясь не шу­меть, Дирон закрыл дверь и зажег свечу.

Сергей огляделся. Ему понравилось — удобная, не слишком широ­кая и не слишком узкая кровать, небольшой стол у зашторенного окна, зеркало на стене, два кресла — одно у стола, другое у кровати, одну стену занимали книжные полки.

— Довольно уютно, — сказал постоялец, чуть отодвигая кресло от стола.

— Мне тоже тут нравится, — кивнул хозяин и добавил: — За сте­ной точно такая же комната. Я лягу там. Утром я вас представлю ба­бушке и детям. Теперь ложитесь спать. Мало ли что может изменить­ся, во всяком случае свежие головы нам не помешают.

Сергей согласно кивнул головой и прямо в одежде растянулся на кровати.

— Азартных снов, — пожелал ему ДрагЛорд и не удержался от во­проса: — Чем вы так расстроены?

— Шарскун не знал — герой он или нет, — грустно признался

тот.

— Скейвен был воин, — по своему приободрил его Дирон. — Такая смерть — мечта воина.

— Само собой, — закрывая глаза, пробормотал Второй, — но я сомневаюсь, что его семья будет счастлива.

— Перестаньте — это только крысы, — пожал плечами Дирон.

— Да, но они не поощряют праздность, — вздохнул Сергей и погрузился в глубокий сон измученного новыми ощущениями чело­века.

Ему снилась Наола. Прекрасная дикарка сидела верхом на седо- гривом волке перед воротами своей усадьбы и укоризненно смотрела на него.

— Да, да, да, — говорил он ей. — Я действительно человек без­нравственный, но мы не женаты. Потом, как я понимаю, я Древний, то бишь существо высшего порядка, а с тобой еще ничего не понятно. Мо­жет, нам и нельзя.

— Можно, милый, можно, — ласково отвечала она. — Тебе же луч­ше будет. О такой, как я, ты совсем недавно мог только мечтать.

— Вот что, душа моя, — продолжал терзаться сомнениями он. — Хорошо выяснить, как обстоят дела в целом, Иначе могут приклю­читься всякие неприятности. Я уже был однажды влюблен в дочь пси­хопата и лет на десять разбил себе сердце. Так что уж прости — я нем­ного покручусь еще на «вольных хлебах».

Волк под девушкой оскалился и произнес человеческим голосом:

— Не дури, бестолочь. Сам же знаешь — ты влюбился.

— Это меня и пугает, — отвечал он.

Он проснулся от чьего-то взгляда. Поднял голову и обнаружил стоящую у изголовья высокую красивую женщину лет сорока, над пра­вой бровью у нее белел небольшой тонкий шрам,

— Хорошие сны, — сказала женщина и тут же представилась: — Я Радира — бабушка малыша Дирона.

— Но...— невольно удивился Второй.

— Сказал, что мне четыре тысячи лет? — улыбнулась женщина. — Он ошибается. Мне почти семь тысяч. Я воспитала такое количество внуков, что ими можно было бы заселить весь континент, но Моор не дал им жить больше трех столетий, а с ним невозможно спорить. Вста­вайте, пойдемте завтракать, мои виучки не могут дождаться, когда вы им расскажете какую-нибудь душещипательную историю.

— Боюсь, что мне и рассказывать-то нечего, — вскакивая с крова­ти, признался Сергей.

— Тогда соврите, — предложила Радира. — Неважно, какая исто­рия, важно — какую мораль можно из нее вынести. Мораль в вашем рассказе должна быть следующая — нужно хорошо учиться, трениро­вать свое тело и быть готовой пожертвовать собой ради мужа. Потому что высшая цель жизни женщины — доставить радость мужу.

— Если у вас так думают все бабушки, то я, наверно, хотел бы же­ниться в этой стране, — попробовал пошутить Второй.

— Не стоит, — искренне предостерегла его хозяйка дома. — Я еще не определила понятие радости,

— Оно какое-то особенное? — заинтересовался Сергей.

— Слишком особенное, — еще шире улыбнулась женщина. — Вот предположим, мой второй муж получал радость, когда я приносила ему тушу лично задушенного мною медведя. А пятый муж просто блажен­ствовал, когда я сдирала с живого раба кожу или целиком глотала жи­вую змею.

— Нет, боюсь, я не смогу придумать такую историю, — развел руками Второй, внутренне решив, что семь тысяч лет семейной жизни не лучшим образом сказались на рассудке благородной Радиры.

— Отнюдь, — озвучила своим объяснением его мысли женщина, ошарашив Сергея. — Главная задача — чтобы девочки никогда не забы­вали, что все мужчины — неисправимые дураки. Так им легче будет смириться с менее заметными недостатками будущего избранника и прожить относительно спокойную и счастливую жизнь.

— Вы умеете читать мысли? — решился напрямик поинтересовать­ся Сергей, пораженный изощренной мудростью хозяйки дома.

— Нет, — еще больше удивила его та, на этот раз своей откровен­ностью. — Я учу своих внучек только тому, в чем уверена сама. Ладно, пойдемте кушать.

Посрамленный Второй покорно двинулся за ней. В коридоре они столкнулись с Дироном.

— Бабушка. Ты успела уже нахамить нашему дорогому гостю? — целуя ей руку, спросил он.

— Во всей полноте аргументов, — гордо сообщила она. — Он дер­жался молодцом. Я, пожалуй, не буду его травить.

— Ты превосходишь сама себя, — похвалил ее внук.

— Это невозможно, малыш, — вскинула голову женщина и пошла дальше.