WikiLeaks. Разоблачения, изменившие мир

В ответе на вопрос по поводу сотрудничества с Ираном итальянской газете La Stampa Скарони подчеркнул: «Наше присутствие в Иране имеет исторические корни. Когда было объявлено о санкциях против Ирана, у нас было заключено два контракта в 2000 и 2001 годах. Мы должны были соблюдать их условия, даже если это ставило нас в сложную ситуацию. Мы выбрали путь полной ясности и прозрачности. Мы откровенно высказались в государственном департаменте и в казначействе. Мы не прятали голову в песок. ENI немедленно выполнила решения, принятые Евросоюзом и Италией. Мы не должны подчиняться Соединенным Штатам. В декабре мы получили письмо из Вашингтона, которое информировало нас, что мы не были включены в черный список тех, кто нарушал эмбарго. Победила искренность в отношениях».

По поводу отношений с Россией и «Южного потока» Скарони отметил: «Это тоже вопрос деликатный, так как с Москвой мы начали диалог в шестидесятые годы, в самый разгар холодной войны. У меня в кабинете хранится фотография Энрико Маттеи вместе с российским премьер-министром Алексеем Косыгиным. Когда «Газпром» предложил нам участие в строительстве газопровода «Южный поток», который должен был достигнуть Европы, огибая транзитные страны, мы сочли это прекрасной возможностью для ENI, для Италии и для всего Европейского союза. Тогдашний министр Берсани выступил в поддержку этого проекта. Речь шла о проекте, который позволял нам проявить все наше мастерство для снабжения газом наших европейских клиентов.

По поводу того, что строительство «Южного потока» вступает в противоречие с проектом строительства газопровода Nabucco, Скарони возразил, что эти два вопроса никак не связаны. По газопроводу Nabucco должен передаваться не российский газ, а азербайджанский, туркменский, может быть, иракский. Цель «Южного потока» доставить российский газ непосредственно в Европу, избегая Украину. Мы говорили об этом с Ричардом Морнингстаром, советником США по Каспию. Он нас понял, что и доказывает послание Торна. (La Stampa, 12 января 2011 года). Почему же ENI поддерживает газопровод «Южный поток», строительства которого желает Россия, вместо атлантического Nabucco? Ответ простой – потому что речь идет о деньгах.

Факт, на который никто не обратил внимание, заключается в том, что этот газ будет принадлежать ENI. В действительности никто даже и не подозревал, что «Газпром», владелец месторождений, из которых газ будет подаваться в газопровод «Южный поток», намерен или расположен уступить часть своего газа ENI или другим компаниям. Разумно было бы ожидать, что по «Южному потоку» пойдет газ, принадлежащий «Газпрому». В этом случае, конкурентоспособен метан или нет, это проблема русских, а не их партнеров. Тогда что же делает ENI?

Ответ можно найти в прошлом подобном случае, если вспомнить о подводном газопроводе «Голубой поток» длиной 1250 км, который идет из России в Турцию по дну Черного моря. ENI владеет 25 % акций «Голубого потока», но не контролирует ни единой молекулы газа, который по нему течет (за исключением финансового обмена, который происходит на турецкой границе и служит для возмещения капитала). Как вся подобная инфраструктура, «Голубой поток» только в небольшой степени финансируется за счет акций, а в основном за счет займов. В те времена находить капитал в банках было задачей России. Что касается акций ENI, согласно внутренним источникам компании, они гарантируют доход от 10 до 15 %. Настоящие деньги ENI делает другим путем, обеспечив себе через Saipem участие в строительстве газопровода. «Голубой Поток» представлял собой пирог стоимостью 3,2 миллиарда евро, 1,7 миллиарда были пропущены через офшорные зоны и в основном пошли компании Saipem. При таких условиях, с нулевыми долгами, с гарантированным доходом от акций и в особенности с богатыми заказами, ENI была заинтересована только в том, чтобы газопровод был построен, а вовсе не в том, чтобы транспортируемый по нему газ был конкурентоспособен. ENI даже было неважно, будет ли он продан или даже подан по трубопроводу.

Вернемся к «Южному потоку». Здесь, вполне вероятно, модель та же самая, что и при строительстве «Голубого потока». То же самое и в случае с Nabucco. Следовательно, для ENI эти два газопровода равнозначны, говоря абстрактно, но есть две определяющие частности. Первая деталь, наименее важная, касается того, что, выбрав «Южный поток», ENI укрепляет отношения со своим стратегическим партнером. Вторая деталь имеет большее значение: 900 км трубопровода «Южный поток» должны пройти по дну моря, и реализовать этот участок строительства может только Saipem. Только несколько сотен километров трубы пройдут по суше. Nabucco должен иметь протяженность в 3300 км и проходить исключительно по суше. Можно разделить его на участки и доверить строительство энному количеству умелых партнеров. Итак, «Южный поток» обеспечит богатые заказы Saipem, a Nabucco – нет. Вот и вся игра.

Как мы видели, за возможную неконкурентоспособность «Южного потока» заплатят конечные потребители.