Werfuchs

В тот день мы с Карлом договаривались после работы встретиться как обычно в кнайпе "Горящая саламандра" на Бергштрассе. Горящих саламандр там конечно не подавали. Картофельное пюре со сливочным маслом, пара жаренных сосисок, квашенная капуста, варёное и сырое яйцо. Я могу быть довольным и этим.

Вот зашёл Карл, я встал для рукопожатия, как вдруг он вскинул руку почти мне в лицо. Я невольно увернулся, ожидая пощёчины. Он почти вскрикнул:

— Зиг хайль, мой арийский брат!

Я приоткрыл глаза и увидел его ладонь в кожаной перчатке перед носом. И зачем только он выпрямил руку под углом?

— И зачем ты так сделал, Карл? Что это значит?

— Ха-ха, да ничего особенного! — наконец, мы пожали друг другу руки и присели.

От него пахло мужской туалетной водой. Раньше он так прихорашивался только перед свиданиями с девушками. И вообще, Карл стал какой-то... опрятный. Даже стал чистить свой плащ и шляпу, и бриться каждый день. На груди у него опять висел значок с крестом, у которого согнуты концы.

— Ну хватит уже называть его "крестом, у которого согнуты концы". Я же тебе говорил, это сва-сти-ка!

— Л-ладно, как скажешь. Ты прекрасно выглядишь, Карл! Собираешься на свидание?

— Нет, брат, в местное отделение партии! Мне, может быть, доверят руководство местной ячейки на моём заводе ИГ Фарбен. Я стал произносить речи на рабочих совещаниях.

— Не могу представить, чтобы ты в компании людей рассказывал что-то кроме сальных анекдотов...

— И я тоже не мог! Пока не прочёл одну книгу...

К нам подошла фрау Штеффер, жена герра Штефера, хозяина кнайпе. Она принесла две пинты золотистого продукта их домашней пивоварни. Карл отпустил ей какой-то комплимент, которому не придал значения. Только машинально улыбнулся, закинул сырое яйцо в свою кружку и выпил полностью, сглотнув желток.

Я заслужил немного бодрости после десяти часов работы на увеличение промышленного производства Империи.

— "Публичные выступления и влияние на людей в бизнесе", Дейл Карнеги. — торжественно произнёс Карл с английской брошюрой в руках. Держал он её как Библию на проповеди. — Ты, наверное, скажешь мне: "Но Карл, это же А-МЕ-РИ-КА-НЕЦ!". А я отвечу: нет, приятель, среди них тоже есть достойные люди. Произнесение речи на публике, высказывание всего того что пронизывает тебя до глубины души... Даже и не могу описать всего удовольствия. Моя жизнь круто изменилась, брат!

Я пытался сложить кусочки скорлупы в единое целое, но всё рассыпалось.

— А что так пронизывает тебя до глубины души, Карл?

— Арийская раса, жизненное пространство на Востоке... ты разве не слышал?

— Нет.

Карл улыбнулся и снова вскинул руку под углом вверх.

Я оглянулся и увидел за барной стойкой герра Штеффера. Мы с Карлом здесь частые гости, успели "породниться" с ним.

Герр Штеффер многое повидал и охотно рассказывал о своих приключениях. Он служил в Восточной Африке, мыл золото на Юконе, вместе с американскими анархистами пытался взорвать Конгресс, снова воевал, уже Франции... и вернулся на родину, на старости лет. Открыл пивоварню и завёл пятерых детей от разных женщин. Его правый глаз помутнел, и свою большую, волосатую правую руку сейчас он держал так же как Карл. Вскидывал он его с такой силой, что сбил бы пролетавшего голубя прямо в разогретую сковородку.

Похоже ему тоже пришлись по душе эти парни со сва-сти-ка-ми. Я заметил ещё и флаг с этим символом над прилавком со спиртным.

— Ну а как личная жизнь, Карл? — спросил я, пытаясь отдалиться от всех этих непонятных штук со вскидыванием ладоней.

— Мне пришлось расстаться с Брунгильдой. В шестом поколении её много-раз-пра-бабку угнали в рабство крымские татары и изнасиловали. У моих детей должны быть здоровые корни!

— Но твой отец же поляк, разве нет?

— А как у тебя с женщинами?

У меня от чего-то снова заболело в паху. Я съёжился.

— Разве я не рассказывал про вчерашнее? В газетах должно быть написали смешную заметку...

— Нет, такого я сегодня не читал... Давай-ка, расскажи!

Карл сложил вместе пальцы в кожаных перчатках и опёр на них подбородок, высверливая во мне отверстия взглядом.

Искренний рассказ, сдобренный смешными деталями, дружеский смех, обмен размышлениями о планах на будущее.

Прощальное рукопожатие и комплименты хозяевам.

Потому что завтра всем снова на работу.

***

Светящий прямоугольник на дощатом полу переместился в другой угол комнаты к моему возвращению. Вечерние сумерки и тишина снова напомнили кто я есть — один, безвольный человек, живущий просто так.

Глава бульварного романа в мягкой обложке за несколько пфеннигов, пивное похмелье и стакан вина перед сном. Почему-то я вдруг понял, что я забиваю свою голову всякой ерундой, вместо того чтобы попытаться выбраться из всей этой рутины.

Если бы только меня так не...

...и в дверь начали колотить.

Только через секунду, показавшейся мне минутой, я понял кто стоит на пороге. Женщина в мятом плаще и шляпе, конечно это она! Я замер от страха и попятился назад как рак.

Она тем не менее выглядела не менее потрёпанной, чем одежда. От неё несло сырой землёй и скошенной травой.

— Ты, ты только не пугайся... Извини меня за всё.