Welcome to the Rosarium

Напряжение охватывает все тело, заставляя вернуться в реальные мироощущения. И, резко развернувшись, я спрыгиваю с низкого подоконника, в несколько быстрых шагов пересекаю комнату и выбегаю в коридор. Прислоняю ключ к квартире напротив, и мгновенно оказываюсь в абсолютно идентичной гостиной. Все это заняло у меня не больше десяти секунд. Еще одна, и я бы не успел.

Я обхватываю ее запястье и дергаю на себя, стаскивая с точно такого же подоконника, на котором только что стоял сам.

Я держу ее двумя руками. Достаточно крепко, чтобы не позволить вырваться и не закончить маневр, который она планировала исполнить. Пячусь назад, не обращая внимание на отчаянное сопротивление бьющегося в истерике обнаженного тела в моих руках. Она упирается ногами, пытается бить меня затылком в грудь. Рыча и вопя бессвязный бред. Я волоку ее в спальню, бросаю на кровать, и быстро подхожу к окнам, снимая ручки. Потом возвращаюсь в гостиную и повторяю свои действия. То же самое в кухне и в последней оставшейся комнате.

Возвращаясь в спальню, я застаю ее неподвижно лежащей на боку на сбитом покрывале. Ноги согнуты в коленях и прижаты к груди, глаза распахнуты и смотрят на меня с безумным выражением боли и ненависти. Черно-красные цветы на ткани почти сливаются с татуировками на ее теле. Она кажется неживой, ненастоящей, частью рисунка на покрывале. Произведение искусства, обладающее душой.

«– Все мы являем собой в настоящем цветную проекцию прошлого. Взять хотя бы меня? Я – ходячее полотно.

– Ты произведение искусства, Лиса. Таких, как ты, нет.»

К каждому человеку есть код, узнав который, ты получаешь над ним абсолютную власть. В тот момент она попалась окончательно.

«Таких, как ты, нет…»

Это был ее код.

Но я не лгал ей, я действительно так вижу.

Я ложусь рядом, не снимая обуви, и полностью повторяю ее позу. Она, не моргая смотрит на меня. А потом протягивает руку и дотрагивается до моих волос, зарывается в них пальцами, механически перебирая, и не сводя с меня непроницаемого взгляда.

– Когда ты проснешься утром, Лиса, все изменится, – произношу я уверенным, ровным голосом. – Боль уйдет. Ты забудешь обо всем, что тебя терзает. Ничего не останется, кроме желания жить. Я тебе обещаю, Лиса. Ты будешь счастлива.

Она закрывает глаза, и из-под длинный черных ресниц текут целые реки слез, при этом ритм ее дыхания не меняется. Лишь плечи продолжают мелко вздрагивать. Ладонь скользит вдоль моего лица, безвольно падая на покрывало.

– Когда ты проснешься утром, Лиса, все изменится. Ты должна верить мне. Верь мне, Лиса, – с той же интонацией произношу я. Девушка не реагирует, заливая слезами ткань покрывала. – Ничего не останется, кроме желания жить. Ты должна верить мне. Слушать меня. Спи, Лиса. Спи столько, сколько тебе нужно. Несколько часов, сутки. Сон поможет тебе, вернет силы. Ты забудешь обо всем. И будешь счастлива. Утром, Лиса, настанет новый день.

Ее тело расслабляется, и поток слез останавливается, я протягиваю руку и касаюсь ее шеи, полностью сопоставляя синеющие отпечатки на нежной коже со своими пальцами.

– Ты должна кое-что сделать для меня, Лиса.

Глава 3

«… иной раз женщину любят… к сожалению, как инструмент обладания миром. На ней играют, как на скрипке всесилия, извлекая из ее струн упоительные аккорды.»

Ромен Гари

Итан