We began it all (СИ)

Норма спускается с четверть часа спустя, чтобы присоединиться к их чаепитию, подстрочной странности которого обзвавидовались бы даже Мартовский Заяц с Безумным Шляпником. Норман раздумывает над планами на предстоящий выходной, когда до жути некстати раздаётся шум мотора у подъездной дороги, а минуты через три закономерно заглядывает Алекс. Он уговаривает Норму отпустить младшего сына в гости к другу, хотя, по сути, ему следовало бы убеждать именно Нормана. Норма вполне готова отправить его с Алексом, потому что доверяет им достаточно, и Дилан тоже выглядит странно вдохновлённым идеей об отсутствии брата дома на какое-то время.

Поэтому Норман пытается сопротивляться, но ситуация складывается не лучшим образом (трое против одного), так что в итоге он сдаётся, и оставляет Норму с Диланом одних. Им есть, что обсудить, и это неожиданно пугает Нормана до конвульсивной дрожи в руках, которую он скрывает, пряча кисти рук в рукава парки.

хХхХх

Ему надлежит в этот момент быть рядом с мамой, защищать её, ведь кто знает, чем завершится её разговор с Диланом, но вместо этого – вот он, в спальне Алекса, с включенной стереосистемой, с воодушевлённым хозяином комнаты, который растянулся на ковре и что-то увлечённо вещает о прошедших празднованиях и планах на встречу Нового года.

Норман слушает лишь вполуха, давя желание грубо заткнуть болтуну рот и уйти. Норману тут не место. Он терпит изо всех сил.

хХхХх

Алекс демонстрирует Норману какой-то наворочено огромный альбом, больше похожий на портфолио для найма в журнал о путешествиях, наполненный фотографиями природы самых разных континентов. Сконцентрировав внимание, Норман улавливает из речи друга:

- …вот эти были сделаны ещё до моего рождения, а отсюда начались уже более поздние. Сейчас отец снова снимает, нынче где-то в Азии, думаю. Я давно уже перестал отслеживать его маршруты, он постоянно в разъездах, не знаю, как мама всё это терпит, но их брак…

Затем миссис Уэст заглядывает в комнату, чтобы предупредить, что ей нужно ехать в офис. Она красивая, строго одетая и элегантно накрашенная, высокая женщина с рыжими волосами, собранными в высокий хвост. Норман рассматривает её отстранённо, подмечая её стройность и длинные ноги чисто автоматически, без интереса.

Алекс хмурится:

- Ты же сказала, что взяла выходные до четвёртого января. Ты и так работала в Рождество, ма. В РОЖДЕСТВО. Ты обещала, что взамен побудешь дома немного.

- Котёночек, – начинает миссис Уэст, исподтишка бросая взгляд на свои наручные часы. Она явно опаздывает по своим важным делам. Алекс явно замечает это.

- Но ты обещала! – обвиняет он вяло, уже зная, что, что бы он ни сказал, это не изменит намерений его матери уйти и взяться за работу. Так и происходит. Быстро раздав указания не засиживаться допоздна и не забыть поужинать чем-то, что не является попкорном или чипсами, она бегло чмокает сына в лоб и исчезает.

Алекс глядит на Нормана невидящим взглядом несколько секунд, прежде чем встряхнуться и, извинившись за мать, снова вернуться к своему приподнятому щебету.

Не удивительно, думается Норману, что Алекс так стремиться к нему с Нормой, проводит каждый визит к Бэйтсам, как поход в парк развлечений. Миссис Уэст Норме и в подмётки не годится. А Норману повезло. И он искренне улыбается, впервые за время, проведённое в гостях.

хХхХх

Позже вечером, мальчики смотрят глупые мультфильмы с убогой рисовкой и низкопробным юмором, сидя вместе перед компьютером Алекса и умирая со смеху. Норману удаётся внушить себе, что ему весело, и что эта ночёвка в чужом доме без пригляда взрослых – хорошее времяпрепровождение.

Алекс икает от смеха, тянется к своей банке содовой, но та оказывается пустой, как и три других. Алекс показательно ворчит и уходит на первый этаж к холодильнику, чтобы принести ещё напитков. Норман остаётся в комнате один, не впервые за вечер, но дольше чем прежде, потому что Алекса внизу задерживает телефонный звонок его матери, проверяющей, всё ли в порядке и на месте ли дом.

Норман без внимания слушает голос второго мальчика ниже этажом, а сам лениво оглядывает комнату с новым незначительным интересом. Обстановка кажется уютной, но какой-то надуманной. Словно кто-то нарочно обставлял её специально для семнадцатилетнего подростка, соответствуя почерпнутой из сторонних источников информации об указанной личности, а не настоящий семнадцатилетний подросток обживался здесь.

Это, в общем-то, не слишком беспокоит Нормана: в конце концов, ему не было дела, как выглядела его собственная комната, на чистоту. Если бы не ожидания абстрактных лиц, имеющих шанс лицезреть его спальню, Норман вовсе не заморачивался чем-то большим, чем кровать, гардероб, стол, стул и пара-тройка фоторамок. Ему не нужно было каких-то симпатичных настольных ламп и торшеров, не нужно было зеркал, старых детских игрушек, безделушек из поездок, подарков от друзей или украшений. Вся эта шелуха была просто не для него.