«Wayfaring» (СИ)

В 1985 году я окончил полицейскую академию и в этом же году поступил на службу в нью-йоркский департамент на должность рядового сержанта. В том же году мы с Люси начали жить вместе. А через два года Люси Хартфилия стала Люси Драгнил.

Мир менялся. Менялась эпоха, менялись президенты, музыка и кинематограф, менялись и мы. Ничего не бывает идеальным, в том числе и человеческие отношения.

В нашей с Люси истории были и взлеты, и падения. Были скандалы и беспричинные обиды, были моменты, когда в моей голове появлялись мысли: «А стоит ли оно того?», но всегда я давал себе один и тот же неизменный ответ. Стоит!

И я боролся. Мы боролись. Мы находили компромиссы, мы уступали и делали все, чтобы другой был счастлив. Мы любили друг друга настолько сильно, настолько всепоглощающе, что даже вскользь промелькнувшая мысль о том, что мы могли быть не вместе, причиняла боль.

Но окончательное осознание того, что, не смотря ни на что, я никогда не отпущу от себя эту женщину, наступило в мои сорок три года, и мне придется перескочить немного вперед, чтобы попытаться объяснить вам это. Мысли в моей голове скачут настолько быстро и сумбурно, настолько непредсказуемо…

Но те события будут навсегда стоять у меня перед глазами так, будто это произошло вчера.

В сорок три я уже дослужился до детектива-оперативника, и в моем послужном списке были сотни посаженных за решетку преступников. В сорок три мы с Люси жили на Манхэттене, рядом с моим департаментом, и у нас было двое замечательных детей. Люси писала романы и была признанным автором бестселлеров. На самом деле, в то время мы были счастливы. Крепкий, спокойный мир был установлен. Мы планировали отпуск, выбирали новые шторы в гостиную и спорили, кто должен был заехать после работы за кормом для Хэппи. Мы мыли посуду по вечерам и устраивали пятничные семейные ужины, мы смотрели по субботам мультики и рассказывали Лиззи написанные Люси специально для дочери сказки о прекрасной принцессе и смертоносном драконе. Мы любили своих детей, любили друг друга и верили в свое "долго и счастливо".

В тот день я и Люси должны были пойти в торговый центр за новыми чемоданами, солнцезащитными очками и хорошим путеводителем. Через неделю нас ждало первое путешествие по городам Европы, и Люси была по-настоящему возбуждена. Она смеялась, говоря об отпуске, говорила о том, что обязательно найдет вдохновение для нового романа, и не переставала перечислять длинный список достопримечательностей, которые мы должны были посетить.

Но как раз перед самым нашим выходом, мне поступил вызов. На одной из улиц был найден труп тридцатилетней женщины, и, не смотря на заслуженный выходной, мне пришлось ехать. Люси тогда только поцеловала меня в губы, прошептав: «Спасай мир, мой герой».

Я помню тот душный сентябрьский день. Я помню плотный поток людей, присущий Нью-Йорку. Я помню яркие рекламные вывески, помню Хибики и Локи, которые были на месте преступления и делали свою работу. Я помню, как думал, что хотел бы оказаться в этот момент в прохладе торгового центра вместе с женой, выбирать чемоданы и спорить по всяким мелочам.

И я помню его.

Взрыв.

Казалось, будто за одну секунду весь Нью-Йорк, этот огромный живой организм, погрузился в гробовую тишину. Я стоял и не мог пошевелиться. Я смотрел за дымом в Северной башне-близнеце, за этими огромными черными столпами дыма, которые, клубясь, поднимались вверх, и я не мог понять, что это происходит в реальности. Я смотрел и видел лишь дым. Я смотрел и видел лишь лицо Люси, которая в этот самый момент должна была быть там.

Тогда 11 сентября 2001-ого года* мне казалось, будто я умер. В этот самый миг, когда на моих глазах самолет врезался в Северную башню, Нью-Йорк погрузился в тишину, а я мог думать лишь о женщине, без которой не мог жить.

Я не знаю, сколько прошло времени. Мне казалось, будто вечность. В Нью-Йорке поднялась паника. Кто-то кричал и плакал, кто-то судорожно пытался дозвониться до своих близких и знакомых, а мой пейджер разрывался от сообщений. Я помню крепкую руку Локи, который потащил меня сквозь толпу в сторону машины. Мы должны были оказаться там, чтобы помочь пострадавшим, составить акты и прочую чепуху. Вся полиция, все спасатели и пожарные. Тогда все взгляды Нью-Йорка были направлены на башни-близнецы, в которых в ловушке огня и обвала были заточены десятки тысяч человек. Мы ехали по нагруженным улицам Нью-Йорка. Громкий звук сирен разрывал какофонию звуков, в которую погрузился город. И в этот самый момент, когда я судорожно набирал дрожащими руками номер Люси, раздался второй взрыв. Я видел, как самолет врезался в Южную башню, и этот образ до сих пор приходит мне во снах.