«Wayfaring» (СИ)

      В девятнадцать Лис состригла дреды, закрыла вытатуированный пицифик блузкой и купила билет до Портленда. В девятнадцать я остался один со своим «Фольксвагеном» с отклеивающимися наклейками, пачкой травы в бардачке и разбитым миром во всем мире. Пора хиппи для меня прошла также быстро, как и наступила. Я обосновался на берегах Калифорнии, устроившись в автомастерскую к улыбчивому Гилдартсу Клайву, который, увидев меня, только похлопал по плечу, сказав что-то вроде: «Я принесу тебе бритву, сынок». Так я открыл новую главу своей жизни под названием «Грузовичок Клайва».

      Странствие — длинный и тернистый путь, и не всегда оно означает дорогу и ветер в волосах. В своей жизни я еще совершил множество путешествий, но эти странствия были уже другого рода. Я странствовал в поисках себя, своего места в мире и девушки в широкополой шляпе, подпевающей голосу Курта Кобейна.

      И на этих страницах мое странствие только начинается.

Примечание к части * «Curtiss P-40» - Одноместный истребитель, цельнометаллический моноплан с закрытой кабиной и убирающимся шасси с хвостовым колесом. Спроектирован в КБ Кэртис-Райт корпорейшн под руководством Д.Берлина.

** Пицифик - символ мира. Был популярен среди хиппи.

*** «Make love, Not War» - Занимайтесь любовью, а не войной. Лозунг хиппи.

«Благодарность». Nirvana. Come As You Are.

      В автомастерской Клайва всегда звучал голос Мика Джаггера, которому механик подпевал своим прокуренным хриплым голосом. Его дочь Кана, девушка с кучей татуировок и проколотым языком, приносила каждый день в четырнадцать двадцать пять три бутылки холодного пива, вторя голосу отца. Она увлеченно рассказывала ему о своих ухажерах, учительнице-зануде и новом вызове в школу. Она сидела на столе, махая облаченными в джинсы ногами, жуя жвачку и периодически облизывая накрашенные в черный губы. От Каны пахло дешевым пивом и сигаретами. Она носила очки-авиаторы, и это действительно было круто. И, смотря на нее, я вспоминал о Зерефе, о семье в Портленде, и съедающий душу стыд заполнял все мое нутро.

      Это было время потертых джинсов и кепки задом-наперед. Это было время холодной «Кока-Колы», палящего калифорнийского солнца и концертов под открытым небом. Это было время костров на берегу Тихого океана и секса на горячем песке. Тогда я думал, что здесь, в Лос-Анджелесе, я нашел свое пристанище с крохотной комнатушкой на втором этаже дома Клайва, машинным маслом на руках и связях на одну ночь.

      В моей голове был размытый план, где я хозяин автомастерской, муж какой-нибудь залетевшей от меня девчонки, примерный отец и человек, которому для счастья нужна была лишь банка пива да теплое тело под боком. Я просыпался каждое утро в пять тридцать, принимал душ, надевал более-менее свежую майку, включал музыку в плеере погромче и целый день проводил в окружении карбюраторов, двигателей внутреннего сгорания и машинного масла на подушечках пальцев.

      И иногда я задумываюсь, сложилась бы моя жизнь по-другому, не встреть я Люси? Действительно ли я так и остался бы в Лос-Анджелесе, плывя по течению жизни, или все же однажды одумался бы? Ответа на этот вопрос я не знаю до сих пор.

      В двадцать в моей голове был лишь ветер. Кажется, тогда я знал только, как находить на свою задницу приключения. В двадцать я познакомился с Греем Фуллбастером — парнем, который приезжал каждую среду на своем красавце «Харлее». Он отдавал его в умелые руки Гилдартса и, оставаясь в пропахшей потом и маслом мастерской, разделял с нами принесенное Каной пиво (по средам она приносила четыре бутылки, холодные, с капельками воды. Я до сих пор помню ощущение ледяного стекла в руке).

      Грей был байкером. Свободолюбивым, плюющим на правила и предрассудки, в черном кожаном жилете и тяжелых берцах. У Грея был набит череп* на груди, и свисал железный крест** на серебряной цепи. Грей сжимал зубами сигареты «Pall Mall», пускал кольца дыма и каждый раз рассказывал истории о городах, которые видел, о людях, которых встречал, и о своем мотоцикле. Ничего байкер так не любил, как свой «Харлей». Порой, казалось, будто он собирался провести с ним всю жизнь, не думая ни о семье, ни о детях. Сейчас, вспоминая того, размахивающего флагом Конфедерации*** и распевающего песни Led Zeppelin Грея, мне хочется смеяться. Ведь жизнь настолько непредсказуема, и кто бы тогда мог подумать, что парень, хранивший под сидением марихуану, найдет свое счастье в девушке-флористе с вздернутым носиком и неизменным ароматом цветов.