Взывая к мифу

Расти размышляет над той тайной, которая присутствует в каждом мифе. Обдумывая вопрос, почему именно он, а не вы или я, оказался там, наверху, он задается вопросом: «Оказался ли я тем, кого избрал Бог, чтобы испытать и пережить те особые ощущения, которые недоступны другим?» Он твердо отвечает «нет». Он уверен, что ему выпало совершить тот полет, который мог бы совершить любой человек, прошедший соответствующую подготовку. Именно поэтому, говорит он, «я использовал слово “вы”, потому что это не только я или другие, кто побывал в лунном модуле. Там была сама жизнь, которая прошла через опыт этих переживаний». Такие выражения и формируют миф новой эры, точно так же как Колумб и Магеллан в их время внесли свой вклад в мифы эпохи Возрождения.

Можно сказать, что, отталкиваясь от исторической конкретики, миф порождает для нас образы, которые воплощаются в жизни. В этих образах – и общество, которое является полем действия мифа, и мораль, свойственная подлинному мифу. Так как человек ныне способен облететь нашу планету, те границы, за которые люди воюют сейчас друг с другом, становятся смертельной и ужасной ошибкой, ведут к безумным и жестоким разрушениям нашей маленькой, хрупкой, но прекрасной планеты.

Сэр Фред Хойл в середине нашего века говорил: «Когда станет возможным сфотографировать нашу Землю со стороны… родится новая идея, столь же мощная, как все (великие) идеи в истории (человечества)»[233]. У нас сейчас есть такая фотография. Она была сделана астронавтами и напечатана на разворотах бесчисленного количества газет и журналов. На ней видны Атлантический и Тихий океаны, Южно-Китайское море и Индийский океан, африканский и южноамериканский континенты, все страны Востока, вращающиеся вместе с земной поверхностью. Эта фотография произвела неизгладимое впечатление на миллионы людей – изображение Земли в темно-синих и золотых тонах, величественно движущейся по своей орбите, населенной людьми, которые воистину являются друг другу братьями и сестрами.

Расти Швайкарт не видел границ между нациями и народами Европы и Центральной Америки, они просто не существуют на его уровне. И Расти чувствовал, как и мы все, что есть что-то неимоверно нелепое, смехотворное и в то же самое время трагическое в попытках тех стран, которые, как боевые петухи, убивают граждан друг друга, чтобы защитить те границы, которые на самом деле уже не существуют. Мысль, возникавшая в течение этих великих дней и ночей, которые сливаются друг с другом, если смотреть на них с борта космического корабля, состоит в том, что десятки стран пытаются сохранить свои границы, которые уже стали анахронизмом. Момент, когда эта картина стала доступной, был предвестником наступления того времени, когда, наконец, это станет общепризнанным (хотя политики могут оказаться последними, кто признает это): все, что происходит в Москве, случается и в Вашингтоне, что происходит в Лондоне – случается и в Бомбее. Пришло время, когда народ не должен поднимать свой меч против другого народа; они более не должны учиться тому, как воевать друг с другом.

Те опасности, с которыми мы сталкиваемся, например все, что связано с ядерным оружием, сами по себе являются теми заповедями, которые мы должны заучить наизусть для того, чтобы жить всем вместе как братья и сестры в одной большой семье. В середине 1982 года из недр Института Маршалла Маклюэна (Торонто) вышел странный документ. Его глава говорил: «Я в восторге от атомной бомбы». Но прежде чем мы успеваем открыть рот и прокричать что-то протестующее против этого антигуманного высказывания, мы уже в следующей фразе слышим: «Необходимо нечто, что заставит нас объединиться». Этим «нечто» является опасность уничтожения земной атмосферы и загрязнения океанов, перед лицом которой мы все находимся. Хотя мы и исследуем космос… Так как эти опасности грозят нам всем, независимо от цвета нашей кожи или от национальности, то и отвечать на них надлежит нам всем вместе.

У нас сейчас есть общий враг. Это проходит красной нитью через понимание данного мифа. Сама технология разрушения и нанесения вреда нашим врагам берет нас самих в заложники созданных нами же деструктивных сил. Мы не в состоянии повернуть время вспять (мы и не хотим этого), но контроль над ядерной энергией требует нашего объединения. Не такая далекая авария на АЭС Три-Майл Айленд и сегодняшняя трагедия Чернобыля демонстрируют тот неопровержимый факт, что мы жители одного и того же единого мира. Когда в Италии пришлось уничтожить, сжечь тысячи тонн латука и зеленых овощей после инцидента на Чернобыльской атомной станции, а в Северной Швеции из-за радиоактивного заражения пустить под нож поголовье из десятков тысяч северных оленей, что составляло почти всю экономику лапландцев – местных жителей, мы осознали и сердцами почувствовали, что никогда более не сможем жить в разделенном мире.