Взрыв в бухте Тихой

— Что же вы линию не проверяете? — спросил он у вышедшего ефрейтора.

— Как не проверяем?! Я только что возвратился… На нашем участке все в порядке.

— Я тоже проехал вдоль линии и ничего не обнаружил, — продолжал старшина, — но факт остается фактом: связи нет. Даже не знаю, что и подумать… От контрольного столба до поста все нормально, а вот здесь… Давайте на вашем участке проверим каждый столб. Я начну от холма, а вы отсюда…

— Хорошо, — согласился ефрейтор, — сейчас я спрошу разрешения.

…Медведев заглушил мотор мотоцикла, прикрепил к ботинкам кошки и полез на столб. Он внимательно осмотрел изоляторы, места соединения проводов с ними, но все было в порядке. Сойдя на землю, Медведев, не снимая кошек, далеко закидывая ноги в стороны, перешел к следующему столбу. Здесь тоже все оказалось в порядке.

«Двенадцать километров, двести сорок столбов, — думал старшина, переходя к следующему столбу. — На мою долю сто двадцать. Если по пять минут на столб — семьсот минут, почти девять часов… Нет, надо быстрее», — и он торопливо зашагал дальше.

Между тем уже окончательно стемнело.

«Буду работать и ночью», — решил Медведев и переложил электрический фонарик из сумки в карман.

Старшина заканчивал проверку третьего столба, когда внизу послышался свист. Какой-то человек шел вдоль линии и высвистывал «Катюшу».

— Здравствуйте! — сказал человек, подойдя ближе.

— Здравствуйте! — ответил Медведев, спускаясь со столба.

Перед ним стоял охотник в белой парусиновой куртке и высоких охотничьих сапогах. За плечами охотника висело дулом вниз ружье, впереди патронташ, сбоку чем-то набитая сумка.

«Наверное, тот самый», — подумал старшина, вспомнив рассказы Лукьяненко, и сразу же насторожился.

— Повреждение ищете? — спросил между тем охотник.

— Нет, просто так, проверяю.

— Что-то вас я здесь ни разу не видел, — продолжал словоохотливый пришелец. — Тут часто ефрейтор бывает, еще такой невысокий матрос… А вы только прибыли или в отпуске были?

— Не знаю, почему вы меня не видели, — уклонился от ответа старшина и поправил на плече карабин.

— Что-то вы неразговорчивый, — заметил охотник. — Ну, да ладно. Покажите мне, как ближе всего пройти в Каменку, а то как бы не заблудиться…

Медведев показал.

— Ну, до свидания…

Старшина машинально пожал протянутую ему руку и с удивлением почувствовал, что она в перчатке. В ту же секунду острая боль пронзила его тело и он рухнул на землю.

* * *

Прошло более двух часов с тех пор, как старшина вышел на линию. Только один раз он позвонил с контрольного столба, сообщив, что следует дальше, к погранкомендатуре. И больше о нем ни слуху ни духу. На посту моряки стали волноваться, особенно Лукьяненко. Он все время вертелся около дежурного, поминутно спрашивая:

— Ну что, еще не появлялся?

— Нет, — односложно отвечал дежурный телефонист матрос Сидоренко.

— Да ты позвони, может быть, у него индуктор не работает и вызова дать не может?

— Да как же я ему позвоню, если на линии короткое замыкание? — отвечал дежурный. — Видишь? — включил он прибор.

— Вижу, что короткое… Ну, а ты все-таки позвони, — не унимался Лукьяненко.

— Слушай, Володя, пошел бы ты отсюда куда-нибудь! — начинал сердиться Сидоренко.

Лукьяненко уходил, но через минуту появлялся снова.

А время шло. Ночь уже полностью вступила в свои права, и даже узенькая полоска заката, тлевшая за холмами, давно потухла.

«Надо мне ехать», — решил Лукьяненко. Он зашел в помещение поста, снова спросил дежурного, не появлялся ли на линии старшина и, услышав все тот же ответ «Нет!», постучал в каюту начальника.

— Товарищ мичман, — доложил он с порога. — разрешите выехать на линию. Связи с погранкомендатурой нет, старшина вот уже почти три часа не появляется…

Мичмана тоже беспокоило долгое отсутствие старшины. Что бы ни случилось, в какие бы условия не попал электрик-связист, а должен через каждые час-полтора сообщать об обстановке. Таков неписанный закон на посту. Тем более, что за истекшее время можно исправить любое повреждение. А тут — ни старшины, ни связи.

— Ну, что ж, следуйте на линию, — разрешил он. — Только на чем вы поедете? Мотоцикл-то у старшины.

— На велосипеде! — уже со двора крикнул Лукьяненко.

…Сигнальные огни поста остались позади. В полной темноте Лукьяненко уверенно ехал по тропинке, сотни раз изъезженной, исхоженной, знакомой до мельчайших подробностей, до каждого камешка. Из головы его не выходила мысль: что могло случиться с Медведевым. Куда он мог деться? Допустим, какое-то очень серьезное повреждение на участке комендатуры, но ведь он мог бы вызвать в помощь его, Лукьяненко, или хотя бы сообщить о положении дел. А то — как в воду канул…

Недалеко до контрольного столба, меньше десяти километров, однако темно, да и тропинка — не асфальт: тут и выбоины, и кочки, и крутые подъемы. Только часа полтора спустя Лукьяненко добрался до вершины холма. Поправив карабин за спиной, он полез на столб, включился в линию, дал вызов.

— Костя, ты? — спросил он дежурного матроса Сидоренко. — Старшина не появлялся? Нет? И связи нет? Плохо… Ну, вот что, передай мичману, я поеду к комендатуре…