Взорвать Манхэттен

Американец, конечно, вселял немалые сомнения. Выглядел, как весьма боевой и понятливый парень, мыслил, подобно полицейскому профессионалу, и говорил по-русски куда лучше, чем он, Укрепидзе. Точно, шпион. По всем повадкам. И просто зудело сообщить о его визите и скользких предложениях куда следует, причем, не откладывая, но мешал меркантильный момент. Десять тысяч долларов и маячившая в тумане мечты новенькая машина не шли ни в какое сравнение с прочувственной благодарностью руководства за проявленную бдительность и награды в виде какого-нибудь юбилейного атрибута с мечом и щитом. Нет, тут следовало прикусить чесавшийся язык. К тому же, простота и ясность поставленной задачи вероломства не обнаруживала.

Контакт с иностранцем следовало перевести в категорию личных дружеских отношений, дабы смягчить возможную нахлобучку за недоносительство, и добросовестно взяться за розыски Юрия Жукова. Вероятности попасться на какую-либо хитрую вербовку Укрепидзе не исключал, но кто не рискует, тот ест манную кашу. Сосо же предпочитал острую пищу с хорошим вином, поскольку так был воспитан. И традиции преобладали над служебным уставом.

Итак, назначив себе довольно безмятежный вариант общения и действий с американцем, и, главное, уверившись в таковой концепции, утром следующего дня Укрепидзе явился на работу. Пожимая очередную руку очередного соратника в коридоре ведомства под высокими казарменными потолками, услышал внезапный вопрос:

− Ты чего, в ГРУ собрался переходить, что ли?

− То есть? – Укрепидзе недоуменно воззрился на сослуживца.

− Ну, вчера, этот парень на проходной… Ты с ним разговаривал.

− И чего? – спросил Укрепидзе, испытывая неприятный холод на сердце.

− Как чего? Он же из спецназа ГРУ, я его по Чечне знаю, когда в командировках там был…

− Да он свидетель… − пролепетал Сосо. − По одному делу.

− Странно. Но если и свидетель, то из ГРУ.

− Не путаешь?

− Да ты к нашим ребятам из СОБРа сходи, они его точно знают.

«Пропал»! – стукнуло в висках Укрепидзе.

Спецназ своего департамента он знал превосходно и лично, и тут же пожаловал к его начальнику, спросив, нет ли у того фотографий сотоварищей по чеченским боевым командировкам.

− Отыскиваем одного парня, − объяснил он. – Из спецназа ГРУ. Проходит по делу.

− Не Трофимова, случайно?

− А кто такой?

− Есть у них один кудесник… Хороший малый, но только в розыске.

− А чем отличился?

− Точно не знаю. В кого-то стрелял по пьянке, что ли… Могу выяснить, если надо.

− Его фото у тебя есть?

− Наверное. Домой подъеду, посмотрю.

− Сегодня сможешь?

− Не терпится? Ну, давай съездим в обед…

Прибыв на квартиру, спецназовец долго копался в альбомах, а затем извлек три карточки. С них, в разных компаниях товарищей по оружию, одетый в защитный камуфляж, на Укрепидзе смотрел великолепно говоривший по-русски американец. Капитан военной разведки.

− На время фото одолжишь?

− Без вопросов…

− А можешь узнать, где этот Трофимов сейчас? И вообще подробности…

− Попробуем.

Через десять минут спецназовец сообщил, что капитан находится в федеральном розыске за ряд преступлений, в том числе, за контрабанду оружия. Далее, что во время последнего боя он бесследно и подозрительно исчез, считаясь отныне пропавшим без вести.

Обескураженный Укрепидзе вернулся на работу. Кабинет, где помимо него обреталось еще трое оперов, пустовал, и ему представилась возможность для раздумий в неомраченном служебной суетой одиночестве.

Он сидел, тупо глядя на мутный аквариум, водруженный на низкий шкаф, забитый скоросшивателями и справочниками. Неделю назад в аквариуме мельтешило множество рыбок, но кто-то из доброхотов принес еще одну, какую-то диковинную: пузатую, щекастую, с округлыми, навыкате глазами, похожими на пенсне. Когда подселенец в одну ночь сожрал дружную стаю соседей, оставшись в одиночестве, кто-то подметил, что морда хищника напоминает физиономию Берии.

Сейчас, приглядываясь к белесой пасти, гложущей плесень со стенки аквариума, Укрепидзе счел сравнение сослуживца довольно-таки метким. Возникла мысль о переселении душ…

Рыба перебирала губами, словно пытаясь поведать о чем-то наболевшем взирающему на нее человеку. Бесспорно, если в ней томилась душа Лаврентия Павловича, она бы многое могла посоветовать своему младшему коллеге, пребывающему в разброде мыслей.

Первоначальный порыв бежать к начальству со срочным доносом постепенно угас, хотя американец, оказавшийся на самом деле исконно русским, виделся теперь в несомненной роли разведчика-нелегала. Сегодня Сосо был должен получить первый транш за свои будущие старания – пять тысяч долларов. Безо всяких расписок, в условиях блаженной конфиденциальности. Поди потом докажи, получал он их, или нет. Далее. Розыски Жукова входят в круг его служебных обязанностей. А обязанности дисциплинированному милиционеру надлежит с рвением исполнять.

Вопрос: что именно этот Жуков похитил? Наверняка, что-то весьма и весьма значительное, ибо не станет выезжать по его душу профессионал, рискующий головой с первого своего шага на территории страны, где он числится, как опасный преступник.