Взорвать Манхэттен

Стало не по себе. Никаких подходящих версий, объясняющих подобное недоверие, в голову не приходило. Если бы чеченцы раскусили меня, цацкаться со мною не стали. Может, существуют проблемы у незабвенного Томаса Левинтона? Вернее, существовали, и стали теперь моими проблемами? Главное, нет никаких вводных, любой вопрос может оказаться проверкой, любой мой неверный ответ - роковым приговором, да еще этот негр… Заговори он со мной по-английски, наверняка поймет, что я - не носитель языка, и разоблачение последует незамедлительно.

Я вернулся к банде. Попросил, коверкая русский язык, полить мне на руки воды из фляги. Затем сунул «Кипарис» рыжебородому. Сказал угрюмо:

- Зачем его дал? Боёк нет.

- Про-оверил… - глумливо протянул тот. - Шпион, вот что значит, а?! - Оглянулся на усмехающихся соратников. - Умный…

Я отчужденно молчал.

- Ладно, скажу: такой приказ был, - без тени смущения пояснил бородач. - Хочешь знать, да? Хорошо, знай. Нарвемся на русаков, ты живой быть не должен. В твоей голова много чего. Это война, ее закон. Есть вопрос?

- О’кей, - процедил я сквозь зубы. Испытывая, впрочем, некоторое облегчение. Значит, я мыслил в правильном направлении. Англичанин располагал информацией, ни в коем случае не должной попасть к противнику. Теперь под конвоем он выводится из зоны активных действий.

Судя по всему, боевой опыт господина Левинтона был богат, разнообразен, и при намерениях конвоя его уничтожить, сопротивление бы он оказал. Как оказал бы его и я. Так что насчет бойка - логично.

Привал между тем продолжался.

Хромой боевик, задрав штанину, осматривал повязку, перехватившую икроножную мышцу. Края повязки туго врезались в опухшую бордовую кожу, - признак серьезного нагноения.

- Конэц нога, - вздохнул он.

- Ничего, протез будет, - беспечно откликнулся негр.

Злобно уставившись на него, хромой сказал:

- Тэбэ ничего, да.

- Сейчас протез лучше, чем настоящий нога делают, - утешил негр. - Только деньги плати. А деньги есть, не за просто так воеваем!

Противоречить данному утверждению никто из нашего собрания не стал. Я, кстати, давно заметил, что проповеди о великой и могучей мусульманской империи, должной в ближайшее время раскинуться от Памира до Балкан, за чье будущее величие воевали боевики, эти проповеди воспринимались ими благосклонно, но как-то вскользь. К оплате же за боевые услуги, напротив, проявлялся энергичный и весьма конкретный интерес, перекрывавший все идеологические постулаты. А вот наши ребятки в большинстве своем лили тут кровь бесплатно. И добровольно. За Россию-матушку. Хотя и подворовывали. И редко кто брезговал трофеями. Что сказать? Не идеален человек. Но, так или иначе, героизм наш несомненен, хотя бы потому, что лезть под пули, зная, что деловая публика сколачивает на войне и на твоей шкуре состояния, и предаст тебя, не раздумывая, это какой же логикой надо руководствоваться?

Типично русской…

- Ему хорошо, - сказал негр, указав на меня. - Деньги сразу в банк, с собой не носи, нигде не прячь… Так, да?

Вместо ответа я посмотрел на него с холодным выразительным недоумением и, поняв, что пояснений с моей стороны не последует, чернокожий наймит придал теме иной оттенок:

- Сколько здесь денег под камнем лежит, только Аллах знает, - продолжил он. - А хозяева теперь к нему в гости пошли…

- Пять лет пройдет, никому эти доллары не нужны будут, - заметил рыжебородый.

- Почему? - угрюмо вопросил я.

- Тут государство Ичкерия будет, - назидательно ответил он. - Свои деньги иметь будем.

- Не-ет… - протянул негр. - Здесь будет часть от большой государства с мусульманский король. И столица наверно Аддис-Абеба.

- Какой еще “аддидас”? - с пренебрежением спросил хромой.

- Такой есть мой город, - заявил негр.

- Мулла сказал, столица Мекка будет, а еще вторая - в Чечня, - возразил один из боевиков.

- Никакой не Чечня! - замотал головой негр. - Что Чечня? Она меньше моя жопа. А вы тут триста лет порядок никак не сделаете! Без нас тут русский давно тебе башка оторвал!

- Ты почему Чечня жопа сказал? - окрысился хромой.

- Потому что… она далеко от голова, - простодушно сообщил негр и картинно развел руками - длинными и сухими, как лапы паука.

В свою очередь хромой тоже дернул рукой в коротком и брезгливом жесте, направленном в сторону оппонента, и тот, к немалому моему удивлению, вдруг выпучил изумленно глаза и начал медленно заваливаться набок. После негр засучил ногами, будто вытирал подошвы о каменистый грунт и - затих. Только тут я заметил торчащую из его груди рукоять ножа.

- Ты чего сделал, Тимур?! - вскричал, вскакивая с места, рыжебородый.

- Он Родина моя оскорбил, урод тропический, - веско объяснил хромой, приступивший к осмотру карманов убитого. - И вчера в карты неправильно со мной играл, на три тысячи меня, шакал, обманул.

Из-под курки покойника он выдернул кожаную поясную сумку, расстегнул ее, вытряхнув на землю документы и несколько пачек долларов.

- Три - мои, поровну другие, - провозгласил деловито и умиротворенно.

- Все поровну, - грозно и тихо поправил его рыжебородый.