Взгляд из угла

И, в сущности, писал по-русски лучше вообще всех на свете.

Однако питал слабость к романной форме и реалистической манере.

Романизм этот, впрочем, - еще куда ни шло: даже более чем простителен иногда. Вон как в "Дворянском гнезде" несколько раз оборачивается сюжет: захватывает дух.

Хотя обычно вся история сводится к истории поцелуя.

Но и тогда находится способ собрать людей и дать им поговорить. И обязательно предоставить слово действительно умному человеку. То есть такому, который ничего не восклицает, потому как ничего для себя не боится и ни на что не надеется.

Как Базаров. Как сам И.С.

Но реализм, реализм - вот его слабое место. Вот из-за чего Тургенева забудут раньше некоторых других. Он описывал характеры, которых больше нет. Которые кончились, как невозобновляемый ресурс. Вместе с временем, из которого почти целиком состояли.

Он изображал других: роковая ошибка. Писатель, ищущий бессмертия, должен других выдумывать. То есть на самом-то деле выдумывать самого себя и распределять по ролям, ни на каких посторонних не отвлекаясь. Заимствуя у них лишь наружность: социальное положение, пол, возраст и т.д.

Базаров так и сделан. Оттого "Отцы и дети" - великое произведение.

Описания природы - почти все (а например - в "Фаусте") тоже сделаны так. Хотя и природы такой больше нет. И языка, которым она передает чувства автора. И уж подавно не стало таких чувств.

Что же до прочих персонажей - читаешь, как про инопланетян. Особенно что касается молодых женщин. Напрочь лишенных эгоизма и с волей настолько сильной, что она удерживает их - в решительную минуту судьбы - от падения в обморок.

Ну и пусть. Все равно - надо помянуть, непременно помянуть надо. Потому - такая выпала судьба: жить в третьем мире, среди вещей и учреждений третьего сорта. Часто - украденных. Еще чаще - карикатурных. А представление о настоящих ценностях дает фактически одна лишь литература, и то большей частью старинная.

Для чего И.С. Тургенев в ней и участвовал. Чтобы, значит, оставить что-нибудь родной стране. Чтобы у нее впредь имелось что-нибудь за душой.

Сидит, бывало, закутавшись в шотландский плед (черно-зеленая клетка), и выводит, допустим, такие слова:

"Одно убеждение вынес я из опыта последних годов: жизнь не шутка и не забава, жизнь даже не наслаждение... жизнь - тяжелый труд. Отречение, отречение постоянное - вот ее тайный смысл, ее разгадка: не исполнение любимых мыслей и мечтаний, как бы они возвышенны ни были, - исполнение долга, вот о чем следует заботиться человеку; не наложив на себя цепей, железных цепей долга, не может он дойти, не падая, до конца своего поприща; а в молодости мы думаем: чем свободнее, тем лучше, тем дальше уйдешь.

Молодости позволительно так думать; но стыдно тешиться обманом, когда суровое лицо истины глянуло наконец тебе в глаза.

Прощай! Прежде я прибавил бы: будь счастлив; теперь скажу тебе: старайся жить, оно не так легко, как кажется..."

Такая серьезность. Такая ясность. Такое отношение к жизни, при котором человеку ну уж никак не до того, чтобы способствовать порабощению других людей.

Помянем, короче говоря, старика. Не чокаясь. Пока они там аплодируют. Вечная память.

17/11/2008 Внедрение в тело

Ну вот и все. Прооперировали. Вырезали нежелательное, вставили полезный имплант, наложили швы. Буквально часа за полтора.

В амбулаторных условиях: прямо в помещении нижней говорильни. Без перчаток и не моя рук. Даже не снимая галстуков. Главное - без анестезии.

Как все равно аборт методом пылесоса.

Как на деревянных счетах канцелярских костяшкой щелкнуть. Четыре сбоку - ваших нет, а стало шесть - точней, двенадцать.

Чтобы, знаете ли, отрегулировать цикл: сделать его кратным двойному бюджету. А сперва таким же способом разрегулировали.

Быстрей, чем запломбировать зуб.

Что характерно, у коллеги Чавеса этот номер не прошел: пациентка стала лягаться (а связать не успели), плеваться - коллега отступил. Черт с тобой, - сказал, полежи пока так, пойду пожую коку.

А наша и не пикнула.

Потому что - кукла.

Некоторые даже сравнивают вообще с недвижимостью. Например, председатель одноименного т.н. суда. То есть того самого т.н. суда, который считается как раз ее речевым органом. И средством ее самозащиты. Некто небезызвестный Зорькин, короче. Это, говорит, не опасней, чем в квартире косметический ремонт. Все равно что установить в гостиной камин. И придвинуть к нему кресло. И вытянуть ноги. И чтобы проверенный лакей, бесшумно приблизившись, подал стаканчик импортного крепкого. И собака у ног.

Вот именно как на личную собаку надеть хоть намордник, хоть радар: не ваше, посторонние, дело. А то смотрите, как бы она вас, посторонних, не тяпнула.

Хотя собака - это все-таки в некотором роде движимость. А Зорькин - про камин. Обнаруживая таким сравнением - прямо скажу - ангельскую невинность. В смысле знакомства с действующим т.н. законодательством. Согласно которому, чтобы установить в квартире - самой что ни на есть собственной - упомянутое обогревательное устройство, надо это дело т.н. согласовать с жилищными властями.