Нет, вы прочувствуйте картину: стоит на экране гос. ТВ (ТВ, повторяю, гос., — и см. выше), стоит начальник завшивленного нас. пункта, родины Ломоносова, и осуществляет окончательное решение цыганского вопроса. Просто не веришь глазам, не веришь собственным ушам.
Это, согласитесь, перебор. Это сюр. Этого просто не может быть. После этого сцена, в которой, скажем, православный патриарх томно так обращается к ХАМАСу: Лобзай меня! Твои лобзанья мне слаще меда и вина! — уже не впечатляет.
Или когда министр т.н. обороны публично признается, что на днях отсмотрел подряд три сериала. Типа — не околачивал, занимался делом. Крепил боеготовность. Проверял: а не дискредитирует ли кое-кто у нас порой образ нашего солдатика? И убедился: порой дискредитирует кое-кто. Как же это возможно, г. министр, после того, как вы же сами рассказали в прошлый раз, что наш солдатик не в силах отличить унитаз от зубной щетки? — Не дает ответа. Впрочем, и вопроса никто не задает.
Поскольку находится сюжет поинтересней, а именно — донос. Тоже, впрочем, дело государственной важности. Объявился мужчина, который 5 (прописью — пять) лет назад в Лондоне пропустил однажды рюмочку с самим Березовским. А тот, пропустив свою, и сболтни (ума-то у него, всем известно, — общественная палата): хочешь, мол, я не позже как в августе сего года сниму богоданного президента, назначу другого кого-нибудь? Выпили еще, пошли по бизнес-вуменс, — и Березовский все забыл, а патриот сразу же, конечно, стукнул куда надо. Но тогда его где надо отшили. А теперь пришили обратно. Спохватились: отечество-то в опасности который год. И пошла писать прокуратура. Стыдись, коварный Альбион. Какую змею пригреваешь за пазухой. А патриот раздает интервью, постоянно притрагиваясь к тому участку тела, где зудит ожидаемый орден.
Вроде ничего удивительного. Я сам присутствовал на уголовном процессе, где свидетельница — бывшая супруга подсудимого — тоже исполнила свой гражданский долг.
Раскрыла тайну первой ночи. Которая прошла на диване. А диван был раскладной. И в глубине его внутренностей новобрачная, несмотря на вполне понятное волнение (девическая стыдливость, все такое), заметила книжку. И успела прочитать название: "Архипелаг ГУЛАГ". И вот, спустя пять лет, изобличает.
И преступнику, само собой, дали срок. Опять же пятилетний.
Так что вообще-то все вроде бы нормально. Если брать происходящие события по отдельности. Но ежели в совокупности — очень сильно похоже на бред.
Птицы мрут как мухи. Тридцать два российских джентльмена и одна леди приподнялись выше миллиарда долларов. Всем чеченкам велено носить хиджабы. Поступил сигнал, что в селе Средняя Елезань Пензенской области крестьяне поголовно занимаются ваххабизмом; требуется зачистка. Госдума вслух мечтает присоединить к России кусок Молдавии, а также установить опытно-законодательным путем: какой народ у нас самый государствообразующий? какой пол?
А тут еще железная Октябрьская лишилась языка. Только этого не хватало.
20/3/2006
И наледи
Милошевич погребен, зато Лукашенко как огурчик, и, значит, по-прежнему вся-то наша жизнь есть борьба.
Хотя Милошевича можно было спасти, как я и предлагал еще две недели назад, — и сердечно-сосудистый академик задним числом подтвердил.
Как и в России можно было бы спасать по тысяче инфарктников каждую ночь, будь у нас в каждом городе хоть один такой институт, как у академика. Или будь у родственников каждого инфарктника валюта на лечение, скажем, в Голландии.
Но сатрап, но тиран или деспот, и даже простой диктатор — не рассчитывай, бедняга, на семью. Милошевичевы вдова и сын, похоже, решили сэкономить даже на похоронах. Чтобы, значит, башмаки не износить по дороге от самолета до авто. Из Москвы ни шагу. Не заманите, говорят.
Что просто струсили — не верится. Какой бы ни была Сербия при ихнем папаше, теперь-то она, что ни говорите, европейская страна. Притом со славянской душой. Какие другие нужны еще гарантии, что у женщины, прибывшей предать земле тело мужа, ни один волос не упал бы с головы?
Да посмей кто-нибудь устроить ей западню… О чем говорить. Но все-таки допустим: есть опасность, что нарушат слово, арестуют, посадят, — и цивилизованный мир промолчит. И что? Это достаточная причина посидеть дома, пока спутника жизни хоронят чужие люди? Боюсь, Антигона вас бы не поняла.
Впрочем, это не наше дело. Наше дело, судя по сообщениям из т.н. парламента, — во-первых, увековечить образ покойного на российских площадях; во-вторых же — закрыть Гаагский трибунал.
Первое — проще. Но ставить, как некоторые предлагают, статуи на всех без исключения детских площадках (прямо вижу пьедесталы с горельефами: виды разрушенного Вуковара, Сребреницы, Сараева) — по-моему, дороговато. Этак мы попадем к Церетели в долговую кабалу. Чуть что не так — предположим, подешевеет нефть, — и, не дождавшись очередных выплат из бюджета, он, чего доброго, рассвирепеет. И конфискует Медного всадника или Царь-колокол.
Предлагаю альтернативное средство монументальной пропаганды. Проверенное многими десятилетиями.