Вздох

Мужчина заволновался. Кажется, беседа свернула не в то русло, но внезапно тело перестало отзываться на его желания: не крикнуть, подавая сигнал бойцам в соседней комнате, и даже дар и тот остался глух к попыткам трансформировать окружающий воздух в едкий газ. И боец, придерживающий мальчишку, никак не отреагировал на изменение ситуации.

Тем временем парень спокойно встал и, коснувшись лба мужчины, задумчиво произнёс:

— А теперь проверим длительность.

* * *

Грязные патлатые мужики сковали спящих бойцов и методично запихивали их в мешки.

— Странно выглядите, — прокомментировал я внешний вид Григория.

— Район такой, — пожал плечами тот. Если бы я не знал, что это именно он, то принял бы за этакого неудачливого выпивоху: сизый нос, синяк под глазом и парик, имитирующий грязные, сбившиеся в колтуны волосы. — Сколько у нас времени?

— У этих — нисколько, — махнул я головой на мешки. — Они просто проснутся через пару часов. А вот этот красавец будет петь соловьем ещё сутки точно, а в лучшем случае — на пару часов больше.

Вот и очередная подопытная мышка, приоткрывшая вуаль тайны над моей силой. Впервые используя «догму» на такой большой срок, я понял, что затраты силы при увеличении времени не линейны. В этого парня я влил без малого половину резерва, прежде чем понял, что, даже влив всё без остатка, я добавлю не более пары часов, а учитывая потраченное ранее, я решил придержать остаток энергии.

— Это даже больше, чем требуется. Хороший улов, — сдержанно похвалил Григорий.

— Что там с базой? — поинтересовался я актуальным.

— Людей вывезли на нашу запасную базу, можешь встретиться с ними в любой момент. Сама база и техника сгорели от короткого замыкания. Пожарная часть отреагировала поздно, и к моменту, когда они приехали, всё сгорело дотла.

— А трупы погорельцев они там случайно не найдут? — наугад спросил я.

— Разве что совсем случайно, — улыбнулся Григорий. Молодец, правильный вопрос. — И не более семидесяти: запасы под такие операции у нас невелики.

— Спасибо, — облегчённо поблагодарил я.

Ну что, можно сказать, что сработано чисто.

— Только отцу сам расскажешь, я отчёт об операции придержал. И чем быстрее, тем лучше. Только звони не отсюда. Думаю, он в любом случае будет раздражён, что ты был задействован в плотном контакте.

— Раздражён? Всего-то, — отмахнулся я легкомысленно.

— Всего-то. На самом деле я лишь один раз видел его по-настоящему недовольным. Именно тогда я и стал его заместителем в связи с внезапной кончиной предыдущего помощника. Не всем повезло родиться сыном главы службы безопасности империи.

— Вот теперь мне стало страшно.

Мы помолчали, ожидая, когда оперативники закончат.

— А это вообще очень полезное чувство. Когда страшно, то ты точно знаешь, что ещё жив и можешь бороться, — внезапно сказал он.

— Видимо, так, — вздохнул я, проникнувшись глубиной мысли. А ведь так, с виду и не скажешь, что можно быть философом на такой работе. — Кстати, — спохватился я, — всё хотел спросить: ничего что мы на «ты»?

— Совершенно не против, мы же как-никак троюродные братья, — внезапно улыбнулся Григорий.

— Точно! — осенило меня, он же двоюродный племянник отца. — В таком случае чрезвычайно рад быть твоим троюродным братом, — протянул я руку.

— Младшим, младшим троюродным братом, — пожал он руку.

— А сколько тебе лет? — спросил я.

Интересно, а на сколько он старше?

— Это тайна, — решил он оставить моё любопытство неудовлетворённым.

— Тогда я не согласен. Может, я старше? — возмутился я.

— Это даже звучит глупо, не думаешь?

Глава 12

В общежитие я вернулся за полночь. Со щитом или на щите, верно? В этот раз всё прошло удачно, но не стоит терять осторожность. Ведь вместо противников, не ожидающих мгновенной реакции и необоримого ответа с моей стороны, я мог нарваться на нервных псов войны, раздающих удары способностями на каждый раздражитель и посылающих вдогонку очередь — чисто на всякий случай. Что было бы в таком случае, даже боюсь представить.

Приняв душ и улёгшись в кровать, я почувствовал, как меня трясёт запоздавшая реакция. Сон не шёл. Привстав, я посмотрел в окно. Нарождающаяся луна слабо освещала окрестности, сдавая серебряным свечением лишь под редкими уличными фонарями.

Надо будет съездить к наёмникам и пообщаться. Кто-то пойдёт под мою руку (надеюсь на это), кто-то откажется, но со вторыми всё просто: «догма» — и стереть память за два года. Жестоко, но это лучше, чем радикальный способ избавления. Можно попробовать стереть память выборочно, только обо мне, но она как паутина: одно воспоминание цепляется за другое, связи между эпизодами причудливы и различны, и кто знает, как такая прореха скажется в будущем.

А вообще, так посудить: чем я занимаюсь? Наёмники, опасность, приключения. К чему всё идёт? Я ведь хотел просто жить. Обычную такую жизнь, с поправкой на местные реалии. А вот это всё — разве это то, что я хочу? Я точно хочу так жить?

Может, так и есть, и я действительно хотел чего-то подобного…

— Ты как будто хорошо отдохнул, — заметила, поздоровавшись, Лиза.

— Думаешь? — спросил я, кивнув Сергею, привставшему со своего места.