Вздох

Это он пошутил или что? По его лицу не понять, насколько серьёзно он говорит. Удивительное владение мимикой.

— Кхм, — прокашлялся я. — Григорий Аркадьевич, отец вас отрекомендовал как своё доверенное лицо, поэтому позволю себе начать с вас. — Я достал из кармана заблаговременно приготовленный ошейник с модулятором, закрепил на шее и зашептал в него, благо голос меняется и усиливается достаточно, чтобы всем было слышно: — Выражаю вам свою благодарность, ваша информация была своевременной и очень мне помогла.

Шок, потрясение, ступор? Зная отца, я читал это на его лице. Дядька просто недоумевающе смотрел, ожидая, что будет дальше: он, видимо, не в курсе. А вот Григорий ничуть не изменился в лице, лишь зрачки раскрылись от узнавания. Да и заметил я это лишь потому, что буквально всматривался в него. Силён!

— Да, то, что вы отличный полевой агент, всякий увидит сразу, если не слепой, конечно, но и слепой будет это как минимум подозревать, — улыбнулся я и убрал модулятор в карман.

— Гриша? — настороженно спросил отец.

— Это… он… Эзотерик, — всё же замявшись, произнёс тот.

И вот тут проняло даже Фёдора.

— Леонид. Мы внимательно тебя слушаем, — мгновенно прокачал ситуацию отец. Или сейчас вернее будет сказать — глава имперской службы безопасности? С кем же я сейчас буду вести беседу?

В итоге я рассказал о своей силе. Долго рассказывал о выполненных заказах, на что Фёдор эмоционально цыкал языком. То, что я смывался из дома в основном по этой причине, отец понял сразу и только покачал головой. Иногда вопросы доходили до таких нюансов, что, поясняя, я терял суть, но внимательно отслеживающий всё отец возвращал меня в нужное русло.

Разговор затянулся до обеда и не планировал заканчиваться так скоро, но некоторые традиции незыблемы. Пообедав — в этот раз компанию нашей семье составили и Фёдор, и помощник отца, — мы вернулись в кабинет.

— Так. Ну, в целом всё понятно. Но провернуть такое у меня под носом… Даже не знаю, восторгаться этим или идти замачивать розги, — сказал отец. — Но ты ведь не просто так решил открыться именно сейчас?

— Верно, — подтвердил я и обратился к остальным: — Прошу простить, господа, но причину столь неожиданного раскрытия моей маленькой тайны я бы хотел для начала озвучить только отцу. Если он решит, что вы вправе знать, то, думаю, за этим дело не станет.

— Ты чего это удумал, Лёня? — возмутился дядька, на что получил подзатыльник и, обиженно бухтя, вышел. Понимаю, сам страдаю крайней формой любопытства. Правда, говорят, оно кошку сгубило.

За ним последовал и Григорий.

Дожидаясь, пока отец запрёт дверь и сядет обратно, я размышлял о том, правильно ли я решил поступить. Дело даже не в раскрытии, просто под конец я решил немного подшутить. Ребячество, понимаю, но если будет весело, то почему бы и нет?

Отец вопросительно уставился на меня, и я ответил ему прямым взглядом. Я, конечно, её проинструктировал и ввёл в курс дела, но…

Да ладно, отступать уже некуда.

— Отец… нет. Папа, — на что он поднял бровь: мол, что за детское панибратство, — позволь представить тебе мою жену, Мелиссу вэй Купфер Энжел Кошкину. Твой выход, дорогая, — шепнул я, и она мгновенно возникла рядом со мной, будто телепортировалась.

Отец упал, опрокинув диван и столик. Мелисса взволнованно воскликнула. Я ринулся на помощь отцу, задействовав лёгкое замедление, чтобы обойти препятствия как можно быстрее. Мел прыгнула за мной прямо через опрокинутый столик и задела напольную вазу какой-то древней династии. Мы одновременно затормозили рядом с отцом, лежавшим с закрытыми глазами, и к тому же столкнулись лбами.

И в тот момент, когда ваза коснулась пола, разбиваясь вдребезги, а я хотел уже щупать пульс, отец открыл глаза, взглянул на наши взволнованные лица и произнёс:

— Первая жена… — После чего закрыл глаза и воспользовался дыхательной техникой.

Что? Не понял. Вот сейчас совсем не понял. Это что за шутки? Взглянув на рогатую, я увидел решимость и… радость? «Что с тобой, ты что, не слышала, какую чушь он сказал?!» — хотелось мне воскликнуть, а потом я понял причину. Словно озарение снизошло. Мелиссу только что признал мой отец, и дозваться до её разума сейчас попросту невозможно.

— Что там, чёрт вас дери?! Виктор, Лео, откройте дверь! — тарабанил Фёдор, поднимая на уши весь дом.

— Вот же неугомонный. Кому седина в бороду, а ему точно бес в ребро, — простонал отец. — Ну вот на минуту не приляжешь, в гробу, ирод, достанет. Леонид, спрячь свою жену пока что… — Он, привстав, повёл головой. — Да вот хоть за стол. Сейчас что-нибудь придумаем.

Вот уж пошутил, вот уж посмеялся. Хотя, посмотрел я на усевшуюся на пол счастливую девушку, весело же вышло.

Отец поднял диван и столик, затем отпер дверь и, слегка приоткрыв, прошипел, да так, что уж лучше бы говорил обычным тоном, тише вышло бы:

— Тихо, пёс шелудивый, не мешай общаться будущему дедушке.

Шум за дверью как отрезало, поэтому прозвучавшее в наступившей тишине из-за стены приглушённое, но такое знакомое «Что?!» было слышно каждому.