Вздох

Индикатор, помаргивающий красным, успешно отваживал умельцев ручного труда, а для прочих пустовавшая квартира на последнем, шестнадцатом этаже, не представляла никакого интереса. Никого нет, значит, не шумят и не сорят, вот и хорошо. Уже это было достаточным поводом, чтобы быть заочно благодарным хозяевам пустовавшего помещения.

Пролетали года, город прирастал кварталами, строящимися всё выше и выше в противовес малоэтажному центру, и всё больше становился похожим на великую арену, ломающую и создающую судьбы. Рабочий квартал ветшал, сменяя жильцов, утекающих за заработком к заводам, отодвигаемым всё дальше и дальше, пока не стал похож на трущобы, зацикленные в собственном падении. Разбитые окна, заплёванные улицы, полные брошенных окурков, и, главное, мрачные люди, снующие и шныряющие промеж домов, выглядывающие из переулков и чутко ловящие тревожный сигнал, сопутствующий проблесковым маячкам.

Но больше, чем представителей власти, тут боялись наглухо тонированных тяжёлых дорогих машин. Истории одна страшнее другой гуляли от переулка к переулку: о тех, кому не повезло, кто нарвался, и о тех, кто вытянул счастливый билет в новую жизнь, покутив напоследок, а после пропал без следа.

Поэтому, завидев чёрный внедорожник, на закате подкативший к дому, прохожие, внешне неспешно, но при этом как можно скорее постарались ретироваться. А бдительные старушки, зорко следящие за двором, предпочли закрыть шторы пораньше, вспомнив о множестве важных, а главное, тихих дел, которыми они могут заняться этим вечером.

– Герр штурмфюрер, цель привезли, поднимаются на лифте, группа Андреаса в сопровождении, – доложил боец, приняв доклад по рации.

– Отставить демаскировку, солдат, – небрежно ответил мужчина с пронзительными, рублеными чертами лица, увлечённо читающий газету в единственном оставшемся в комнате кресле. Часть комнаты была переоборудована под клетку, а квартира вычищена от мебели и надёжно звукоизолирована. – Сразу веди его ко мне. Время дорого, а мы тут и так задержались.

– Так точно, – взял тот под козырёк.

– Шайсе. Вот поэтому я ненавижу солдатню. Узколобые идиоты.

Успев дочитать к моменту открытия входной двери безнадёжно перевранную в угоду собственной патриотичности этой страны и с целью очернения его родины историю, он тем не менее аккуратно сложил газету и разгладил её на коленях.

– Почему он в маске? – спросил он, увидев вошедших. Боец буквально втащил цель в комнату. – Снимайте. Так вот ты какой, Эзотерик. Или мне лучше звать вас Леонидом Викторовичем?

– Кто вы? Что вам надо, и откуда меня знаете? – взволнованно спросил мальчишка.

– О, не стоит волноваться. Если бы я знал, что вы и Эзотерик – одно лицо, то мы бы встретились гораздо раньше. Боюсь, вы как Леонид нам сейчас неинтересны, и в будущем это мало изменится, – сказал штурмфюрер, внимательно наблюдая за подростком.

В этой стране пятнадцатилетие, можно сказать, синоним совершеннолетия. Что характерно для варваров, быстрый рост и отвратное поведение, демонстрируемое этим ребёнком, потерявшим контроль над ситуацией, лишь следствие дурного и недостаточного воспитания. И вот из-за этого недомерка он провалился?

– Знаете, Леонид, долгое время меня не покидала мысль о том, что пошло не так в моём плане. Видите ли, он был проверен многократно, утверждён на самом верху и ювелирно выполнен. И вот, видя вас сейчас тут, вспоминая те истории, которые мне о вас рассказали, я понимаю: вы – неучтённый элемент, досадная случайность, пылинка, попавшая внутрь точного механизма. Скажите, Леонид, это ведь вы испортили мой план? Вашей поганой семейке давно пора преподать урок.

Он встал с кресла, аккуратно положив газету на сиденье, и, сделав шаг, ударил мальчишку в живот. Совсем несильно, лишь для того, чтобы сбить дыхание. Тот в ответ что-то болезненно прошипел, но мужчина не обратил на это никакого внимания, решив, что пока с поганца хватит.

– Леонид, вы ведь взрослый человек и должны понимать, что ничто в этом мире не случается просто так. Вмешиваясь в дела, которые вас не касаются, вы должны ожидать, что последствия ваших действий вас обязательно коснутся. И сейчас у вас есть выбор: остаться пылинкой, которую вычистят из механизма и забудут о ней, как о досадном недоразумении, или стать очередным послушным винтиком. Послушным, живым и чрезвычайно довольным жизнью. Поверьте, мы умеем не только карать, но и проявлять горячую благодарность.

Парень завалился вперёд, ткнув мужчину лбом куда-то в район колена и спокойно сказал:

– Стой. Кто ты такой?

– Штурмфюрер СС Юстус Рот.

Мужчина заволновался. Кажется, беседа свернула не в то русло, но внезапно тело перестало отзываться на его желания: не крикнуть, подавая сигнал бойцам в соседней комнате, и даже дар и тот остался глух к попыткам трансформировать окружающий воздух в едкий газ. И боец, придерживающий мальчишку, никак не отреагировал на изменение ситуации.

Тем временем парень спокойно встал и, коснувшись лба мужчины, задумчиво произнёс:

– А теперь проверим длительность.

* * *