Взаимная помощь среди животных и людей как двигатель прогресса

Здесь можно наблюдать властолюбивых лебедей и наряду с ними — чрезвычайно общительных, даже нежных чаек киттиваке (трехпалая Rissa tridactyla), между которыми, как говорит Науманн, ссоры случаются очень редко и всегда бывают кратковременны; вы видите привлекательных полярных кайр, постоянно расточающих ласки друг другу; эгоисток-гусынь, отдающих на произвол судьбы сирот, оставшихся после убитой подруги, и рядом с ними — других гусынь, которые подобрали таких сирот и плавают, окруженные 50-60-ю малышами, о которых они заботятся, как будто все они были их родными детьми. Наряду с пингвинами, ворующими друг у друга яйца, вы увидите пыжиков (то же полярная кайра, Uria brœnniechii), семейные отношения которых так «очаровательны и трогательны», что даже страстные охотники не решаются стрелять в самку пыжика, окруженную выводком, или гагок, среди которых (подобно бархатным уткам, или coroyas саванн) несколько самок высиживают яйца в одном и том же гнезде; или обыкновенных кайр (Uria troile), которые — так утверждают достойные доверия наблюдатели — иногда поочередно сидят над общим выводком. Природа — само разнообразие, и она представляет всевозможные оттенки характеров, до самых возвышенных; потому-то природу нельзя и изобразить одним каким-нибудь широковещательным утверждением. Еще менее можно судить о ней с точки зрения моралиста, так как взгляды моралиста сами являются результатом — большею частью бессознательным, — наблюдений над природой (см. Приложение III).

Привычка собираться вместе в период гнездования настолько обыкновенна у большинства птиц, что едва ли надо приводить дальнейшие примеры. Вершины наших деревьев увенчаны группами гнезд грачей; живые изгороди полны гнезд мелких пташек; на фермах гнездятся колонии ласточек; в старых башнях и колокольнях укрываются сотни ночных птиц; и легко было бы наполнить целые страницы самыми очаровательными описаниями мира и гармонии, встречаемых почти во всех этих птичьих сообществах для гнездования. А насколько такие сообщества служат защитою для самых слабых птиц, само собою очевидно. Такой превосходный наблюдатель, как американский д-р Couës, видел, например, как маленькие ласточки (Cliff swallous) устраивали свои гнезда в непосредственном соседстве со степным соколом (Falco polyargus). Сокол свил свое гнездо на верхушке одного из тех глиняных минаретов, которых так много в каньонах Колорадо, а колония ласточек жила непосредственно пониже его. Маленькие миролюбивые птички не боялись своего хищного соседа: они просто не позволяли ему приближаться к своей колонии. Если он это делал, они немедленно окружали его и начинали гонять, так что хищнику приходилось тотчас же удалиться[50].

Жизнь сообществами не прекращается и тогда, когда закончено время гнездования; она только принимает новую форму. Молодые выводки собираются осенью в сообщества молодежи, в которые обыкновенно входит по нескольку видов. Общественная жизнь практикуется в это время главным образом ради доставляемого ею удовольствия, а также, отчасти, ради безопасности. Так, мы находим осенью в наших лесах сообщества, составленные из молодых кедровок (Sitta coesia), вместе с разными синицами, древолазами, корольками, вьюрками и дятлами[51]. В Испании ласточки встречаются в компании с пустельгами, мухоловками и даже голубями.

На американском Дальнем Западе молодые хохлатые жаворонки (Horned lark) живут в больших сообществах, совместно с другим видом полевых жаворонков (Spaque's lark) с воробьем саванн (Savannah sparrow) и некоторыми видами овсянок и подорожников[52]. В сущности, гораздо легче было бы описать все виды, ведущие изолированную жизнь, чем поименовать те виды, которых молодежь составляет осенние сообщества, вовсе не в целях охоты и гнездования, а лишь только для того, чтобы наслаждаться жизнью в обществе и проводить время в играх и спорте, после тех немногих часов, которые им приходится отдавать на поиски за кормом.