Вызовите посла

— Буду, наверное, разводиться. Надоело, — Ермилов почувствовал, что пока лучше отступить. — Денег нет. Жена достала звонками, просьбами. Пусть лучше получает копеечные алименты с моей зарплатки и оставит меня в покое. Наташка мне всю душу выгрызла. Сердцеедка, зараза! Со школы с ней то сходились, то расходились. Потом меня услали в дивизионку, а Наташка своей дорогой пошла. Это ведь она меня сюда вытащила, я там, в Мурманске, на себя руки бы наложил. Честное слово! Хочешь посмотреть? — Олег вынул из кармана бумажник, достал с трепетом ее фотографию. — Вот она.

— В форме? — чуть удивился Моран. Хотя знал, что пассия Гаврилова — майор ФСБ. — И что же она делает там, в вашем КГБ? Секретарша небось какая-нибудь? Красивая девушка.

— Бери выше, — Ермилов раздраженно отобрал у журналиста фотографию. — Только я тебе не скажу. Это секрет.

— Ну если предположить, что это она тебя снабжает информацией по Петрову, то она либо архивист, либо сотрудница военной контрразведки.

Ермилов опустил голову, надеясь, что ему удалось покраснеть при словах «военная контрразведка».

— В точку? — оживился Майкл. — Любопытно. Да это же клондайк для пишущего человека. Она может тебе давать хоть по чуть-чуть сведения…

— Сведения, составляющие государственную тайну? — подхватил Олег с иронией и долей испуга оттого, что разговор заходит в опасное русло. — Еще чего!

— Но она же дает тебе эти сведения? — мягко спросил Моран. — А если это станет известно компетентным органам?

— А ты докажи! — обозлился Олег, чувствуя, как его почти приперли к стенке, и радуясь этому несказанно.

— Расслабься! — Майкл хлопнул его по плечу. — Мне больше делать нечего, что ли?! Я же заинтересованное лицо. Мне нужен жареный материал про Петрова, чтобы заработать. Вот и все. Но ты, кажется, готов пойти чуть дальше? А что, если я сведу тебя с кем-то, кто готов платить на регулярной основе за все, что тебе наболтает эта твоя курочка Наташа?

— С кем?

— Ну не будь ребенком! Ты же хочешь заработать?

— Допустим. А ты будешь посредником? — Ермилов старался казаться жадным и этим вопросом намекал, что отстегивать Майклу процент от гонораров не намерен.

— Да нет. Вы станете сотрудничать один на один. Это ведь процесс почти интимный. Он очень серьезный человек. Ты догадываешься, что его вымыслами кормить не удастся? Что ты готов ему передать?

Олег почувствовал, как пот стекает по лбу, словно он и в самом деле сейчас, вот в этом весеннем парке, в центре Москвы, почти по-дружески беседуя с приятелем, американским коллегой-журналистом, собирается продать Родину.

— А что, если я скажу, что собственными ушами слышал записанные на кассету показания одного болгарина из их еще тогдашнего советского Комитета? Он работал в наружке и следил за Петровым. И события те, о которых рассказывает болгарин, происходили за несколько недель до отъезда Петрова в Москву. Петрова выслали домой. И причиной стало не только его аморальное поведение и пьянство.

— У тебя есть дубликат той записи?

— Допустим. У меня много чего есть. Наташка не боится мне давать эти сведения, потому что я — майор, у меня тоже есть допуск. И она уверена во мне. Да и у нас в газете цензура сомнительные вещи не пропустит. Но мне всегда легче писать, зная подоплеку дела. Я не подведу Наташку. Сам заинтересован, чтобы она продолжала там служить. Да и люблю ее, она мне всю душу вымотала. Так, глядишь, я капитал сколочу. Она уволится, и уедем с ней лет через пять отсюда, когда истечет срок секретности. А там уже можно будет многое говорить свободно, особенно если дадут гражданство. Вы ведь за это даете гражданство?

— Resident card[21]? Почему бы и нет? Но все зависит от того, как ты проявишь себя здесь. Ты понимаешь, что тот человек, который будет с тобой встречаться, он должен соблюдать осторожность.

— Да все я понимаю! Конспирация и все дела. Смотрели фильмы про шпионов.

Майкл оглянулся, нет ли кого поблизости, и выглядел испуганным.

— Ты в своем уме? Я тебе про конспирацию, а ты орешь как ишак. Это не шутки. Если ты будешь относиться к этому несерьезно, то не стоит и начинать…

— Майкл, да я пошутил, — теперь напугался Олег и пошел на попятную. — Что я, не понимаю, что ли? Все я понимаю. Думаешь, когда это состоится?

— Не знаю. Если ты хочешь серьезного к себе отношения, я тебе рекомендую, настоятельно рекомендую, взять с собой копию записи показаний того болгарина. Как ты сказал его фамилия?

— Я ничего не сказал, — насупился Олег. — Знаешь, как у нас говорят: дружба дружбой, а табачок врозь. Мне деньги нужны, Майкл. И более ничего. Я слишком долго жил в долгах, в нищете. В девяностые годы нам месяцами зарплату не платили.

— Как же ты жил?