Вызов

— Малыш, ты должна мне доверять. Я поддержу любое твоё решение. Особенно в том, что касается детей. У меня нет необходимого опыта, но я постараюсь стать хорошим отцом. Надеюсь, ты мне поможешь.

Я часто заморгала, обезоруженная его словами и тоном, которым он сказал их. Никогда не думала, что такие мужчины бывают и тем более не представляла, что когда-нибудь встречу одного из них и полюблю. А он полюбит меня.

— Я люблю Макса так же, как и Эбби. И если ты считаешь, что для него лучше будет не знать всей правды, я соглашусь. Более того, я тоже считаю, что это правильно.

— Ох, Дилан, — всхлипнула я и обняла его за шею, прикасаясь губами к его щеке.

— Не плачь, девочка моя. Всё будет хорошо. Ты просто устала.

Да, усталость давила: хотелось лечь и уснуть дня на два, но я точно знала, что этой ночью спать мне не придётся. Надо ехать домой, собирать вещи, и я не совсем понимала, что именно может понадобиться в Сиэтле.

— Тебе надо поспать, Лив, — Дилан успокаивающе гладил меня по голове. — Ты совсем измоталась.

— Всё в порядке, — я слабо улыбнулась и, отстранившись от него, поднялась. — Я только проверю детей, и поедем.

— Ливи, да всё нормально. Поезжайте, отдохните немного. — Ким попыталась меня удержать, но я её остановила:

— Я быстро. Хотя бы посмотрю на Эбби. Она у Стива?

— Да, всё так же оккупировала его комнату, — улыбнулась подруга.

— Я пойду с тобой, — Дилан поднялся следом.

— Нет, я быстро.

— Может быть, ещё кофе? — Ким потянулась к кофейнику, нажимая на кнопку.

— Да, спасибо.

Я чувствовала, как Дилан провожает меня взглядом, поэтому быстро обернулась и, выходя из кухни, ободряюще ему подмигнула.

Дверь в комнату мальчиков была приоткрыта. В коридоре горел маленький ночник. При его тусклом свете я пыталась отыскать в куче ног, рук и одеял своего сына. Сделать это было непросто: все трое мальчишек были темноволосыми, и все раскидывали во сне руки и ноги. Они всегда сваливали на пол матрасы и так, вповалку, засыпали перед телевизором. Приглядевшись, я увидела полосатую пижаму Макса, которая всегда хранилась у Джонсов — на случай, если он задумает у них переночевать. Помимо пижамы, в шкафах близнецов можно было найти и другую его одежду, в которой, если что, можно было бы пойти в школу. Кое-какая одежда Майка и Джона хранилась у нас. Стало грустно от того, что, возможно, это последний раз, когда Макс ночует у своих кузенов вот так, запросто. Сейчас это было легко сделать — достаточно просто добежать до другого конца улицы. Увезя сына в Сиэтл, я лишу его подобной радости. Как и общения с друзьями, с дедушками, со Стивом… Тяжело даже помыслить об этом, не то что сделать. Я тихонечко прикрыла дверь, с грустью думая о том, как же счастлив сейчас мой мальчик и сколько ему придётся ещё вынести, прежде чем он сможет снова вот так, беззаботно, спать на полу в комнате своих братьев.

Эбби крепко спала, и, как я и ожидала, была полностью раскрыта. Я обожала эту её привычку, оставшуюся с младенчества, спать на животе с согнутыми ногами и оттопыренной кверху попой. Макс в её возрасте тоже любил так спать, но как-то незаметно для меня перестал, больше предпочитая позу на боку, подперев щёку рукой. Эбби пока доставляла мне это удовольствие: я могла подойти к ней, спящей, и, нагнувшись, поцеловать кругленькую попку, обтянутую розовой поросячьей пижамой.

Вот и сейчас я не удержалась и, прежде чем натянуть на дочь сброшенное на пол одеяло, тихонько чмокнула её прямо в нарисованный маленький хвостик.

Спустившись вниз, я бросила взгляд в зеркало перед лестницей. Ну и пугало! Волосы растрепались, тушь потекла, вырез джемпера сбился набок, явив миру чёрную бретельку бюстгальтера. Я принялась приводить себя в порядок, одновременно прислушиваясь к голосам, доносящимся из кухни.

— Нет, Кимберли, это моя вина. Я должен был всё предусмотреть. Должен был хорошо подумать, прежде чем что-то делать, но… — голос Дилана стал тише, и я непроизвольно сделала шаг в сторону, напрягая слух. — Если бы она отказала, я… Я не знаю, я…

— А если бы она и вправду отказала? Что бы вы сделали тогда?

Голос Ким был тихим, но требовательным. Я отчётливо представила, как она буравит Дилана тёмными глазами в ожидании ответа.

"Милый, я не знаю, о чём вы, но что-то подсказывает мне, что вам обоим нужен этот разговор. Прошу тебя, будь честным. Ким мне как сестра. Она любит меня и детей, и обязательно полюбит тебя. Нет, она уже любит тебя, потому что тебя люблю я. Но ей нелегко, любовь моя…"

Сосредоточившись на этой мысли, я едва расслышала ответ Дилана.

— Не знаю, что бы делал потом, но сначала я… Я бы не смог с этим жить.

— Потом с этим не смогла бы жить она, и дети остались бы сиротами.

Ким невесело рассмеялась. Когда после она заговорила, я едва могла разобрать её речь: Ким почти тараторила, будто торопилась рассказать Дилану нечто важное, не предназначенное для чужих — в данном случае, моих — ушей.