Вызов

— Вот и я о том же. У тебя дурь в голове, и это следствие спектры. В природе янтарных нарушать законы и правила. Тебя тянет к риску, к вызовам самому себе. Ты ищешь то, чего не в силах понять и что никогда не сможешь догнать. Звучит, как бессмыслица, но это надёжнее желания наживы и даже каких-либо принципов, ведь и они бывают изменчивыми при разной погоде.

— Я, кстати, тоже не выношу, когда много болтают. А если ещё и красиво — совсем ненавижу, — прочистив горло, сообщил Роваджи. Поесть он, конечно, любил, но говорить гадости — куда сильнее.

— Этот пёс раньше тоже рычал, — Рамиф указал на питомца, разлёгшегося на диване и наблюдавшего за людьми умными и отчего-то грустными глазами. — Когда я подобрал его на улице в Шиме.

Пленник перестал жевать и с дребезжанием отодвинул тарелку.

— Так заведи себе второго, а я лучше пойду.

— А мне казалось, ты не обидчивый, — хмыкнул рыжий, не снимая улыбочку. — Но не ищи в моих словах оскорбление. Этот пёс судьбу не выбирал. Ему просто нужен был дом и немного внимания. Он получил, что хотел, а я обрёл надёжного друга. Ну и кто от этого проиграл?

— Я искренне рад за вас обоих, — подчёркнуто фальшиво слюбезничал Ро.

— Вилять хвостом я тебя не прошу. У тебя его, если на то пошло, и нет. Да и нужно тебе совершенно другое. Хочешь это? — рыжий снова потряс кулоном. — Получишь и это, и гораздо большее. А, поскольку, кроме меня, никто не даст тебе и крупицы подобного, то мне не придётся сомневаться в твоей порядочности.

— А пса ты тоже на цепи к себе в башню тащил? — возмущённо выпалил Ро, еле сдерживаясь, чтобы не запустить подонку в лицо на сей раз тяжеленным подносом.

— Ты пришёл сам. Я тебя пальцем не тронул, — парировал рыжий и ещё гнуснее улыбнулся. — И нет, я тебя не вынуждаю. Спектры в тебе — кот наплакал. Дар ключника редкий, но его не отрежешь и не пришьёшь. Так что, если моё предложение тебя не устраивает, — вставай и проваливай. Распоряжусь отправить тебя хоть в Синебар, хоть в Санси. Заметь, не на мороз. Хотя я гнутой ржанки не поставлю на то, что ты долго протянешь. Никто не заставлял тебя бросаться с крыши.

Звучало всё складно, вот только нисколько не верилось. И сид это тоже понимал, но перестал уговаривать, ограничившись последним аргументом:

— Только учти, если мы сейчас с тобой распрощаемся, третьего раза не будет. Я говорил, что не люблю, когда тратят моё время?

Роваджи посмотрел на него с усталым презрением, как и на всех в своей жизни. Потом он уставился на снег за окнами, обернулся на пса, поискал подсказки в почти опустевшей тарелке. Ничто не трогало и не убеждало. И только кулон с фальшивыми янтарями поблёскивал в неярком свете жаровен, молча́ о том, что мог бы о себе рассказать, и напоминая, что вызов был брошен, но в споре с богами незадачливый вор проиграл.

Три с половиной года назад

Сложно думать, как устроить побег, когда за спиной смеются и чавкают. Близился отбой. Кадеты травили байки и подъедали сухофрукты и пряники, привезённые с отпусков. Такими радостями с Ро не делились. Зачем? Он никогда не покидал училища и не получал передачек, а значит и не было надежды на взаимообмен. Лишь двумя способами он мог добыть себе гостинец: выиграть спор или стащить, — но сложно биться об заклад, не имея ничего за душой, а за воровство сначала строго покарают старшие, а потом нещадно заклюют сверстники. Да и заполучи он что-нибудь ценное, особенно в предыдущие годы, всё подчистую отняли бы зарвавшиеся ребята посильней.

Вот и проводил Ро подобные вечера насупившись и отвернувшись к стене. Считал ровно прилаженные кирпичи и утешал себя, что пряники — безвкусная гадость по сравнению с миндалём в шоколаде или извилистым орехом в меду. Бывало какой-нибудь из маминых дружков приносил целую горсть, и мать все до единого отдавала сыну. Ро грыз с алчным восторгом, но потом уговаривал её тоже попробовать, когда аппетит немного стихал и просыпалась совесть.

« А кому из нас расти? — улыбалась мать. — Ну, хорошо. Я возьму один, но все остальные тебе, бельчонок».

«Бельчонок». Как только она его не называла, но всегда ласково и с озорством. Да и отчего не бельчонок? Он вечно скакал вокруг, неугомонный, а стоило напроситься на улицу — лазал по деревьям и крышам. Одна пятнистая биста как-то сказала, что ему только хвоста не хватает. В те годы Ро не отказался бы от острых когтей, но хвосты ему казались нелепыми и вечно бросались под ноги.