Вызов

Пока противник «разгорался», я быстро начитал заклятие «притяжение земли». Оно усиливало гравитацию для всех, кто находился в радиусе трёх метров вокруг меня, в три — пять раз в зависимости от уровня противника. А для тех, кто стоял ко мне вплотную — в десять раз. После этого я активировал на правой руке обычный каменный кулак — простое, но действенное средство в рукопашном бою.

А вот каменную кожу сменил на алмазную, она была намного прочнее и, как мне казалось, давала больше шансов не сгореть при приближении к Вагнеру. И я оказался прав — алмазная кожа дала почти стопроцентную защиту от огня и жары. Впрочем, радость моя оказалась недолгой — защиту алмазная кожа давала отличную, но… хватило её буквально на несколько секунд.

Под действием жара и огня моя алмазная защита потрескалась и осыпалась песком — я еле успел начитать заклятие и вернуть каменную кожу. Она помогала не очень, было жарко и больно. Я чувствовал себя так, будто меня поджаривали на гриле, но зато каменная держалась, не рассыпалась и выдерживала два прямых огненных потока мне в грудь.

Когда я подошёл к противнику на расстояние трёх метров, он ощутил влияние притяжения земли, правильно оценил ситуация и начал пятиться, покидая область заклятия. Допускать этого было нельзя, поэтому я занёс свой каменный кулак для удара и бросился на Вагнера.

Сразу же меня обожгло ещё сильнее, показалось, что сейчас я потеряю сознание от жары или как минимум ослепну от яркого пламени. Я закрыл глаза и наугад ударил каменным кулаком в ту сторону, где должен был находиться противник. Попал. Притяжение земли не дало Вагнеру отскочить.

Не открывая глаз, я нанёс ещё три удара и почувствовал, что жар стал меньше. Открыл глаза и увидел, что огненные потоки иссякли. Противник выглядел напуганным, он явно не ожидал такого развития событий и срочно начитывал какие-то заклятие. Я наотмашь ударил его по голове, и судя по тому, как исказилось лицо Вагнера, понял, что сбил ему концентрацию и не дал начитать заклятие.

Айзеншмид был прав, магия земли отлично работала против пироманта. Я начал быстро прокручивать в голове все заклятия этой стихии, которые знал. Вспомнил про зыбучий песок. Я не знал, может ли он сочетаться с притяжением земли, но на всякий случай решил его вызвать и начитал необходимое заклятие. Оказалось, что всё сочетается и очень даже неплохо: Вагнер не просто не мог сойти с места, теперь он начал проваливаться в возникшую под ним песчаную воронку.

И тут противник запаниковал — он стал выпускать в меня обычные огненные шары, один за одним. Часть из них я смог отвести в сторону, часть пришлось принять каменной кожей. Было больно, но терпимо. Буквально через минуту швыряния фаерболами, я заметил, как пламя вокруг Вагнера резко начало уменьшаться — видимо, энергия у парня заканчивалась. А когда боец с Южного стоял в воронке уже почти по пояс, пламя погасло полностью. После этого мне осталось лишь наложить на поверженного противника заклятие окаменения и выдохнуть, осознавая, что я прошёл в финал.

Полностью я пришёл в себя от звука аплодисментов, доносящегося с трибун. Я поклонился публике и отправился к ожидавшему меня на краю арены Айзеншмиду. Гауптман дал мне двухлитровую бутылку воды, которую я тут же осушил практически залпом. После этого преподаватель боевой магии усмехнулся и сказал всего лишь одно слово:

— Впечатлил.

После поединка я отправился в раздевалку, где переоделся и отдохнул, полежав двадцать минут на кушетке. К семи часам пошёл на трибуны, чтобы посмотреть второй полуфинальный бой и узнать имя своего следующего соперника. Как все и ожидали, им стал Мориц Нойнер, без особых усилий победивший своего оппонента в начале второго раунда.

В гостиницу меня привезли в половину девятого, я быстро принял душ и собрался отправиться в столовую, как услышал стук в дверь. Пошёл и отворил её — на пороге стоял обер-штабс-фельдфебель Штольц. Адъютант Нидербергера поприветствовал меня и заявил, что мой приём пищи в столовой отменяется и что руководитель центра приглашает меня на ужин в ресторанчике при отеле. Я быстро собрался, и Штольц проводил меня к майору.

Ресторанчик оказался небольшим и уютным. Народу в нём практически не было — помимо Нидербергера, я заметил лишь троих посетителей: пожилого мужчину, заканчивающего трапезу, и молодую парочку, ожидающую заказ. Руководитель центра поприветствовал меня, поздравил с выходом в финал и пригласил разделить с ним ужин. Я поблагодарил и присел за стол.

— Ты произвёл на этом турнире фурор, Гроховски, — сказал майор усмехнувшись. — Только о тебе все и говорят. Уже после одной восьмой всем стало ясно, что финальный поединок между тобой и Нойнером станет украшением этого турнира. Некоторые даже делают ставки, хоть это и запрещено.

— Мне очень приятно осознавать, господин майор, что пока всё идёт по плану, и я рад, что жеребьёвка оказалась такой удачной, и с курсантом Нойнером мне предстоит встретиться именно в финале.

— Сложилась, да, — произнёс Нидербергер и улыбнулся во весь рот. — Вот об этом я и хочу с тобой поговорить.