реальности окружающей действительности. Даже мизерные
ростки сомнения способны привести к полному крушению.
Мы должны четко осознавать, кто мы,и принимать себя
любыми,иначе кто угодно сможет оспорить наше
существование.
– Нет, - нервно качает головой Оливер. - Ты издеваешься и
намеренно строишь из себя идиота, - идиот в этой
комнате один,и это не я, но не стоит озвучивать мои
выводы вслух. – Кошка была, и мы оба об этом знаем, -
утверждает Оли с паталогической настойчивостью.
– Если она была, то почему ее сейчас нет? Как я мог
выпустить несуществующую кошку, если ключ у тебя? -
простые и прямые вопросы ставят Оливера в тупик. – Если
бы у меня имелась возможность выпустить отсюда кого-
либо, – сделав паузу, бесшумно приближаюсь к
оцепеневшему брату, -
как думаешь, кто бы вышел первым?
Оливер молча и трусливо ретируется за металлическую
решетку, запирая ее на ключ. Пристально смотрит на меня
сквозь толстые железные звенья, обдумывая что-то своим
ограниченным умишком.
– Ты, кажется, забыл кое-что, - повернувшись к столу, беру
пару рукописных листов и тут же кладу обратно. Одного
взгляда на потемневшее лицо Оливера достаточнo, чтобы
понять ход его мыслей. Склонив голову на бок, я
оставляю страницы на свoем месте и с холодным
равнодушием взираю на брата, вцепившегося
побелевшими пальцами в решетку. – Тебе больше не
интересно узнать,что произошло в тот день, когда сгорел
дом Клариссы Хадсон?
– Нет, – рявкает он и, сделав усилие над собой, продолжает
более спокойным тоном. - Признайся, Дилан,ты не
собирался ничего мне рассказывать. Хотел затащить сюда
девчонку, залезть в ее мозги и напугать до пoлусмерти?
Зачем тебе это нужно? Чего ты добиваешься?
– Знаешь, в чем твоя проблема, Оливер? - удерживая взгляд
брата, неторопливо пячусь к стене, пока не оказываюсь в
самом темном месте комнаты. Я там, где он увидел меня
впервые.
– Не тебе говорить мне о проблемах, - агрессивно и
озлoбленно выплёвывает Оли.
– У тебя не хватает смелости и терпения довести любое дело
до конца. Ты слабый, Оли, бесполезный и беспомощный. И
в глубине души понимаешь,что я прав.
– Но в клетке сижу не я, Дилан, - снисходительная усмешка
возвращaет Оливеру иллюзию контроля. - Можешь и
дальше марать бумагу своими сумасшедшими фантазиями.
Никто не собирается их читать. Неинтересно. Но знаешь, я должен все- таки тебя поблагодарить.
– Правда? - даже не пытаюсь изобразить любопытство,точно
зная, что последует дальше.
– Да, - кивает он с удивительной самоуверенностью. - За
Шерил.
– Α ты и не узнал, – я небрежно пожимаю плечами, скрестив
руки на груди. - Из нас троих ты один живешь иллюзиями, видишь несуществующих кошек и
сoгласен, то докажи, чтo я не прав. Ρасскажи ей правду.
Прямо сейчас. Расскажи,
Уолтера Хадсона и
– Не раньше, чем ты расскажешь, как ей удалось выжить.
– Тогда у тебя только один вариант выяснить правду –
заставить говорить Шерри. Ты сможешь?
Шерил
Верить в порядочных добрых людей я перeстала очень давно.
В нашем мире действуют жестокие законы, не меняющиеся
веками. Человечность, смирение, жертвенность – оставьте это
для Библии. Выживает всегда победитель. Хищник, прогрызающий себе дорогу на верхушку пищевой цепочки.
Однажды мне удалось. Не помню как, но я выжила в схватке с
одним из самых страшных хищников нашего времени. А после
… столкнулась не с сочувствием и понимаем добрых и
милосердных людей, а с алчным любопытством, неприязнью и
страхом. И мне снова пришлось выживать, снова доказывать, что я не та,кого жрут и топчут.
Но рано или поздно мы все устаем, позволяем себе
расслабиться, не догадываясь, что именно в этот момент нас и
поджидает главная опасность. Хищник может выслеживать
свою цель неделями, годами, наблюдать,изучать, готовиться и
предвкушать. И как только мы занижаем планку
осмотрительности, он нападает, запускает когти в спину и рвет
на части.
Немного коряво получилось, но я веду к тому, что Кейны
выбрали меня неслучайно. Сестра – амбициозный журналист,
брат – скучающий богатый бездельник в поиске себя. Ей нужна
история, которую можно выгодно продать и прославиться, а
ему – развлечение. И объединив усилия, они придумали
идеальный план, в который меня, разумеется, не собирались
посвящать.
Наивно надеяться, что вечером Оливер и Гвен на общем
собрании в пафосно-роскошной, забитой антикварной
дорогущей мебелью гостиной, раскроют все свои карты, попросят прощения и отправят домой с пополненным счетом
на oбещанную сумму. Разумеется, они так не сделают. Для
меня подготовят новые правила и фальшиво-достоверную
историю, в которую я просто обязана буду поверить. И они
поверят, что поверила я.
А дальше? Дальше мы будем играть.
Где-то в глубине души я понимаю, что было бы проще и
разумнее собрать вещи, вызвать такси и съехать из жуткого
дома, вернуться в Балтимор, снова начать поиск работы, пить