Выжившая

ответить, Уолтера отвлėк важный телефонный звонок.

Руби опустила взор на открытую страницу, быстро

подчеркнула пару строчек, спрятала стилос в свою сумку и

покинула кабинет прежде, чем доктор заметил пропажу.

***

Руби провела остаток дня в уличном кафе на берегу

Часопикского залива, наблюдая за слоняющимися туристами и

прогуливающимися местными жителями, за большими

тoрговыми судами и белоснежными лайнерами, прибывающими в порт и покидающими его. Она пила пиво, курила, отшивала прилипчивых ухажеров и читала Дефо, а

потом снова рассеянно глазела по сторонам,игнорируя

назойливые мужские взгляды. Красивая одинокая блондинка с

пивом и сигаретой им казалась легкой добычей. Обычно так и

было, нo не сегодня. Сегодня Ρуби Рэмси хотела тишины.

Место было выбрано спонтанно, но неслучайно. Из кафе

открывался обзор на многолюдные доки, красивые виды залива

и … на заброшенный форт Кэролл – рукотворный и

совершенно бестолковый забытый остров с возвышающимся на

нем маяком. Оливер угадал не только с выбором цветов, но и

позаимствовал у нее страсть к «классным местам». Когда-

нибудь он станет таким же мудилой мозгоправом, как и его

отец. Предпосылки у парня есть,и не плохие. Жаль… В образе

загадочного призрака мертвого мистика Оливер ей нравился

больше. Был ли он настоящим в тот момент и во все остальные

или притворялся,играл по правилам, предложенным Руби.

И все-таки он сумасшедший. Говорить девушке, которую

видел шесть раз в жизни, о любви и звать ее замуж – верх

безумия и сумасбродства. Разве нет?

Хотелось ли ей согласиться, поверить, податься в авантюрное

приключение с Оливером Хадсоном, пока тот не стал

пафосным важным светилом психиатрии в стильных очках?

Нет, не хотелось. Абсолютно точно, категорично – нет.

Откровенно говоря, Оливер был для Руби такой же темной

лошадкой, как и его отец. Οбычно ее выбор падал на парней

попроще, без амбиций, не замороченных и не особо умных.

Тех, кого можно использовать, выбросить и забыть, не боясь

последствий. Она не запоминала лиц,имен и других

маловажных деталей о своих случайных любовниках,

приятелей и приятельниц.

Зачем? В мире так много людей, какой смысл зацикливаться

на ком-то конкретном?

Но… все же здесь Руби немного лукавила. Если другие

проходили мимо, не оставляя ни малейшего следа в сердце и

памяти девушки,то Οливер Хадсон сумел зацепиться.

О нем она думала.

Слишком часто, чтобы не осознавать исходящую от него

опасность. Находясь на расстоянии, он все равно влиял на нее, на ее эмоции и чувства, и даже на ее мысли.

Например, сейчас его нет рядом, а Руби смотрит на чертов

маяк и пытается представить какой будет реакция Оливера, когда он осознает, что она не придет. Никогда не придет… и

Оливер никогда не узнает, что в день рождения его бабушки

Руби будет читать этой пожилой женщине книгу, которую он

хотел подарить ей на Вестминстерском кладбище, а она

швырнула ее на землю. В этот момент Оливер будет ждать

Руби на маяке, все ещё полный надежд и предвкушения…

Вот такая ирония. Может быть… Может быть, она оставит

ему последнюю записку между страниц, когда будет уходить из

дома Клариссы Хадсон. Может быть, Оливер никогда ее не

найдет. Может быть, однажды Уолтер расскажет сыну правду.

Может быть, тогда ему будет проще понять, почему свое

окончательное решение Руби озвучила сразу, душно-пыльным

утром на заброшенной фабрике.

«Тогда кто-то умрет», пообещал Оливер Хадсон. Безумно, нелепо, абсурдно, но Руби поверила. Он всегда говорил так, что

не поверить было нельзя, а верить она не умела. Приблизив к

губам стремительно пустеющий бокал, девушка опустила

взгляд в книгу. Пока задумчивая блондинка пялилась на маяк, ветер перелистнул станицы к той самой, с подчеркнутыми

строчками.

– Хватит, - громко произнесла Руби, захлопнув книгу и

спугнув разгуливающих между столами чаек. Положив под

дно

боқала все купюры, полученные от Уолтера Хадсона, она

почувствовала себя гораздо лучше. Вдохнув морскoй воздух

полной грудью, девушка сунула книгу подмышку и бодрым

шагом покинула кафе.

До дома она добралась уже в сумерках. Снова нигде не горел

свет, в комнатах стояла гробовая тишина. Руби собиралась

серьезно поговорить с матерью о ее «благих намерениях»,

«беспокойстве» и обострившемся синдроме гиперопеки, но

решила отложить выяснение отношений до утра. На цыпочках

она пробралась в свою спальню и, споткнувшись обо что-то

мягкое, едва не растянулась на полу. Раздавшееся следом

шипение и утробное рычание вызвало у девушки нервный смех.

– Брысь отсюда, Шерри, - вытолкнув ногой агрессивную

кошку за дверь, она заперлась изнутри и, рухнув на

постель, мгновенно вырубилась и проспала до самого

утра.

Утром полная решимости Руби спустилась на кухню, откуда

доносились звуки льющейся воды. Обычно она вставала раньше

мамы и готовила завтрак. Так было заведено. Единственная

обязанность, от которой Руби никогда не увиливала, но толькo потому, что ей нравился сам процесс. Шипящее масло, аромат

кофе, румяные тосты, пышный омлет или блинчики. Состав

менялся редко. Другие блюда Руби готовить умела, но не

любила.

– Доброе утро, – хриплым спросонья голосом поздоровалась