Выживальщик

— Если честно, я даже не надеялся, что согласится. Для меня это все равно что… — замялся, подбирая сравнение, — все равно что мечтать стать президентом. А тут раз, и соглашается. Я даже не знаю, что мне делать!

— Делать? Вести под венец и перестать грузиться негативными мыслями, — Влад подмигнул, — и нам спать не мешать, а то завтра надо верст двадцать отмахать.

Вера встала, отряхиваясь, сделала шаг и потрепала Артёма по волосам:

— Но в Рим тебе все же придется съездить. Или во Флоренцию. Надежность надежностью, но маленькие радости своим любимым доставлять надо, раз уж решил мужем назваться. Ничего, перебьются местные комары без твоей крови недельку-другую. И пусть это будет сюрприз.

К удивлению и несказанному облегчению, родители отнеслись к Светкиному выбору с уважением, отношения вполне наладились. Может, с тестем он и не ходил на рыбалку или в походы, а тещу не называл мамой, но у себя дома они принимали зятя весьма радушно и, кажется, радовались за дочь.

О своих родителях он не беспокоился. Мать долго болела, ему даже отсрочку от армии сделали по уходу за больной. Когда он учился уже на пятом курсе, умерла, а отец через полгода женился по новой, причем на материной подруге. Простить такое сын не смог и по окончании института рванул к приятелю в другой город, да так тут и остался. С тех пор отца ни разу не видел, вот сейчас только вспомнил.

— Кстати, хозяюшка моя, у нас пустые пластиковые бутылки есть?

Завтрак подходил к концу, и, наблюдая, как супруга наливает из баклажки воду для чая в стоящую на огне кастрюльку, Артём внезапно вспомнил о многотопливной горелке.

— Схожу, из машины бензин солью, пока это кто-то другой не сделал.

— А мы что, на ней пока ездить не будем?

— Пока нет.

— Жалко, я так люблю нашу машинку.

Эх, женщины! Мир летит в тартарары, а вам лишь бы муж был сытый да привычные вещи под рукой. Ладно, для того у вас есть мы, мужчины, чтоб все остальные заботы брать на себя.

Когда Артём появился на улице снова, рассвело окончательно. Квартиры напротив уже не горели, из некоторых продолжал валить дым, следы пожара в других оставались заметны только по копоти вокруг окон. На удивление, улица казалась безлюдной. Видимо, тот народ, что подорвался ночью, как Артём с Михой, уже отправился отсыпаться. А кто проспал все события, еще не выходили, с удивлением разглядывая перемены во внешнем облике района из разбитых окон.

Со стороны проспекта доносился какой-то гомон. Подойдя ближе, Артём увидел группку мужчин, что-то отчаянно обсуждавших. Подошел, поздоровался. Некоторых знал, кого-то просто видел, человек десять относительно активных соседей. Они обступили худощавого мужичонку лет за сорок, который жадно прикладывался к пластиковой бутылке и в перерывах пытался что-то рассказать, перемежая речь матюгами и жестикуляцией. Мужичок был одет в хэбэшный камуфляж, сейчас сильно обгоревший, местами даже еще дымившийся; короткие рыжеватые волосы закурчавились от жара, на лице и кистях рук виднелись ожоги.

— Короче, дальше ручья хода нет. Жарит — мама не горюй, что в печке у Яги. Я хотел по воде поближе подобраться, глянуть, ну как там да чего. До моста еще можно, а дальше писец.

По словам Славуна, так звали «разведчика», полыхать начинало со старого района, где среди девятиэтажек еще умудрялись сохраняться островки частного сектора, сейчас добавлявшие огоньку. Но ближе к району огонь не подобрался: на склоне гореть нечему, а пойма ручья все ж болотина — пока жар ее не высушит, можно не сильно беспокоиться.

С рассветом, гонимый то ли любопытством, то ли гражданским долгом, Славун оседлал верного железного коня о двух колесах и попылил на разведку. Человек, тертый жизнью, оделся в плотное хэбэ, замотал лицо тряпкой и вылил на себя полведра воды. Одежда высохла еще на подъезде к мостику.

— Так жарит, мужики, аж трындец: дыхалку перехватило, чую — кожа на лбу трескается. А потом взорвались шины. Насилу ушел, думал, вот тебе, Слава, и карачун пришел. Мостик, кстати, мужики, просел. Не обвалился, но одна плита провалилась, теперь там чисто, как на жэдэ переезде порог, и всё, приехали.

— Не видел, вода в ручье осталась?

— Бляха… вот не посмотрел, трындеть не стану. Воды не видел. Мож, посохла вся, а мож, просто обмелел ручей.

Артём дальше слушать не стал, ибо опять начались рассуждения, что же могло случиться. Тратить на это время посчитал бессмысленным, вернулся домой, где Светка громыхала на кухне, разбираясь с завалами из посуды и мебели. Взглянула на вошедшего мужа выжидательно и, не дождавшись ответа, вернулась к уборке. Артём же добрел до спального угла и рухнул на пол. В голове носился хоровод невеселых мыслей. Почему-то вспомнилась фраза, задумчиво высказанная молодым парнем лет двадцати пяти, когда во всеобщем офигевании первый раз таращились на полыхающий город: «Судя по всему, на работу мне завтра не надо».

Да я и так в отпуске. Сделалось до боли обидно, захотелось крикнуть в пространство: «Вы что, два-три дня не могли потерпеть? Мы бы уехали, и тогда взрывайте что хотите!».