Выжить! В ледяном плену

Мишель Сердан колебался почти неделю прежде чем решился воспользоваться неожиданно выпавшим ему шансом. С большим трудом Мишель поборол собственное отвращение перед предстоящим ему делом. А, приняв решение, поклялся перед распятием, что употребит славу и деньги не только для собственных нужд, но и обязательно станет щедрым благотворителем. Переступив таким образом через барьер собственной совести, Мишель лично отвёз проект уникального дома-корабля в конкурсную комиссию, которая уже месяц как заседала в американском Далласе. А уже через три дня Мишеля пригласил лично председатель экспертной комиссии и поздравил с победой в архитектурном конкурсе. Причём за ним – никому не известным в Америке и Европе простым архитектором из провинциального Уругвая даже прислали к гостинице роскошный лимузин. А потом – в шикарном интерьере конференц-зала уважаемые члены экспертной комиссии – мэтры архитектуры, стоя, дружно аплодировали разработчику удивительно оригинального и очень красивого проекта.

– Позвольте мне от лица присутствующих здесь моих коллег выразить вам наше общее восхищение вашей работой, – говорил председатель комиссии до крайности смущённому оказанным ему поистине королевским приёмом уругвайцу.

– У вас удивительно оригинальный, я бы даже сказал – смелый взгляд на малую архитектуру. Вы оказали бы честь моей компании, если бы согласились некоторое время поработать здесь в Штатах. Во всяком случае, я буду рад рассмотреть любые ваши условия.

Впрочем, Сердан и не сомневался в своём успехе. Хотя, конечно, третьеразрядного архитектора поразил размах пришедшего, наконец, и к нему долгожданного профессионального триумфа. Одно омрачало радость победителя – Мишель чувствовал себя вором, обобравшим умершего друга.

Тот воскресный обед у Лавальехи Мишель запомнил в мельчайших подробностях. В какой то момент речь за столом зашла о нашумевшем в архитекторской среде миллионном контракте на проект загородного дома для крупного американского промышленника и миллиардера. Заказчик имел репутацию, как человека крайне экстравагантного, так и чрезвычайно щедрого, когда дело касалось его прихотей. Одним словом американский денежный мешок хотел иметь не просто шикарный особняк, а уникальное жилище, которое поразило бы его воображение.

Сердан за такие амбициозные дела уже много лет не брался, так как давно разуверился в собственном таланте и везучести. Это по молодости начинающий архитектор обивал пороги известных проектных бюро и с энтузиазмом ввязывался в каждый конкурсный марафон. Но с годами его квартира наполнилась чертежами отвергнутых проектов, а душа горечью многочисленных поражений. Мишель даже не смог сделать среднюю карьеру просто крепкого профессионала по причине пристрастия к алкоголю. Эта пагубная привычка развилась у него, как ответ на регулярные неудачи.

В последнее время Сердан перебивался мелкими заработками, с радостью хватаясь за любую халтуру – выполнял на заказ курсовые и дипломные студенческие работы; проектировал конюшни, коровники, деревенские бойни, даже рисовал вывески для мелких торговых лавок.

И вот недавно совершенно случайно на набережной Мишель повстречал своего старого университетского товарища. Он даже не сразу признал в хорошо одетом господине приятеля молодости. Это был Ховьер Лавальехи. Тот словно не заметил стоптанных ботинок бывшего сокурсника, его многократно чиненных брюк и давно потерявшего форму пиджака. Ховьер не разговаривал с Мишелем свысока, хотя имел на это полное право, ибо, в отличие от спившегося неудачника, зарабатывал неплохие деньги в своей компании, да и вообще – был в полном порядке. Но нет! Ховьер будто не замечал огромной социальной дистанции выросшей между ними за те годы, что они не виделись.

Вот тогда то Мишель и получил от старого знакомого приглашение на обед, во время которого всё и случилось. Ховьер сам показал бывшему сокурснику проект придуманного им дома, который будет, словно океанский парусник, менять свои очертания в зависимости от настроения своего хозяина и морской погоды, ведь он должен был стоять с видом на океанский залив. В случае шторма или перемены ветра конструкция дома могла быть с помощью специальных электрических механизмов изменена таким образом, будто на корабле убрали или напротив прибавили паруса, и судно приняло максимально выигрышное положение относительно ветра и волн. Кроме того, предусматривалось, что дом будет «питаться» энергией морского ветра, приливов и солнца. Для этого плоскости крыши одновременно с защитой от дождя выполняли функцию огромных солнечных батарей; а специальные мельницы извлекали электричество из приливных волн и ветра.