Выжить, чтобы умереть

А за ним Монумент Вашингтона! Я был там. Когда мне было восемь лет, папа возил меня в Музей авиации и космонавтики. Это такое классное место!

Ох-хо-хо!

Уилл посмотрел на нее.

Зачем ты это делаешь, Клэр?

Делаю что?

Все время меня опускаешь?

Возражение уже готово было слететь с ее губ, но тут Клэр поглядела на лицо Уилла и вдруг поняла, что мальчик говорит правду. Она постоянно его опускает. Девочка вздохнула.

На самом деле я не специально.

То есть не потому, что ты считаешь, будто я этого заслуживаю? Что я типа отвратительный и так далее?

Нет. Это потому, что я просто не думаю. Дурацкая привычка.

Уилл кивнул.

У меня тоже есть дурацкие привычки. Типа, что я все время говорю слово «типа».

А ты возьми и перестань.

Давай договоримся, что мы оба прекратим. Ладно?

Конечно. Как хочешь.

Клэр перевернула еще несколько страниц альбома и увидела другие фотографии своего красавца отца, который позировал в самых разных местах. Под деревьями, на пикнике со своими друзьями. В плавках на пляже с пальмами. Она добралась до фотографии папы с мамой — они в обнимку стояли перед римским Колизеем.

Смотри. Это моя мама, — тихо проговорила Клэр, проведя пальцем по изображению. Внезапно аромат духов с шарфа прорвался сквозь туман утраченных воспоминаний, и девочка снова ощутила запах маминых волос, почувствовала прикосновение ее рук к своему лицу.

Ты на нее похожа, — потрясенно произнес Уилл. — Она очень красивая.

Они оба красавцы, думала Клэр, жадно вглядываясь в изображения матери и отца. Когда была сделана эта фотография, они наверняка думали, что весь мир у их ног. Оба были потрясающе хороши, и впереди была целая жизнь. К тому же они жили в Риме. Интересно, они хоть раз задумывались — представляли ли вообще, — как преждевременно закончится их будущее?

Этот снимок был сделан девятнадцать лет назад, — сказал Уилл, обратив внимание на дату, которую мама Клэр написала в альбоме.

Они тогда только поженились. Папа работал в посольстве. Был секретарем политического отдела.

В Риме? Круто. Ты там родилась?

В моем свидетельстве о рождении написано, что я родилась в Вирджинии. Думаю, мама приехала домой меня рожать.

Они перевернули еще несколько страниц и увидели другие фотографии той же красивой пары — мама и папа Клэр, улыбаясь, сидели за ужином, поднимали бокалы с шампанским на коктейльной вечеринке, махали руками с какого-то моторного катера. Проживали la dolce vita, как говорила девочке мама. Сладкую жизнь. Вот что видела Клэр на этих фотографиях — свидетельства, как казалось раньше, нескончаемой череды прекрасных моментов, проведенных с коллегами и друзьями. Но ведь фотоальбомы для того и созданы, чтобы представлять лучшие мгновения жизни. Мгновения, которые хочется вспомнить, а не те моменты, о которых мечтаешь забыть.

Смотри. Похоже, это ты, — сказал Уилл.

На фотографии была запечатлена мама Клэр; улыбаясь, она сидела на больничной койке и держала на руках младенца. Девочка посмотрела на дату, написанную от руки, и подтвердила:

Да, это день моего рождения. Мама говорила, что все случилось очень быстро. Сказала, что я торопилась выйти наружу, и она едва успела доехать до больницы.

Уилл рассмеялся.

Ты и сейчас всегда торопишься выйти наружу.

Клэр начала переворачивать страницы, минуя скучные младенческие фотографии. Она в прогулочной коляске. В стульчике для кормления. С бутылочкой. Ни одна из этих фотографий не помогла ей восстановить воспоминания, потому что они были сделаны еще до того, как ее память утвердилась. С таким же успехом она могла разглядывать фотографии любого другого малыша.

Клэр добралась до финальной страницы. На двух последних фотографиях девочки не было. На них была запечатлена очередная коктейльная вечеринка, очередная компания чужаков, державших в руках винные бокалы. Тяготы жизни с дипломатом, как любила шутить мама. «Постоянно улыбайся и наливай». Клэр собралась было захлопнуть альбом, но тут Уилл накрыл ее руку своей.

Погоди, — сказал он. — Эта фотография.

Что с ней?

Уилл взял у девочки альбом и наклонился поближе, изучая одну из фотографий с вечеринки. На ней был папа Клэр с коктейльным бокалом в руке; он смеялся вместе с каким-то другим мужчиной. Сделанная от руки подпись гласила: «4 июля. С днем рождения, США!»

Эта женщина, — пробормотал Уилл. Он указал на худенькую брюнетку, стоявшую по правую руку от Эрскина Уорда. На ней было зеленое платье с глубоким вырезом и золотистым поясом; взгляд женщины был прикован к отцу Клэр — она смотрела на него с нескрываемым восхищением. — Ты знаешь, кто она? — спросил Уилл.

А я должна знать?

Посмотри на нее. Постарайся вспомнить, видела ли ты ее когда-нибудь.

Чем пристальней Клэр всматривалась в женщину, тем более знакомой она ей казалась, но это было лишь слабое воспоминание, в котором девочка не могла быть уверена. Возможно, воспоминания и вовсе не существовало, просто Клэр слишком сильно старалась его вызвать.

Не знаю, — наконец сказала девочка. — А что?

Просто я-то ее знаю.

Клэр нахмурилась.

Откуда? Это же мой семейный альбом.

А это, — ответил Уилл, указывая на женщину с фотографии, — моя мама.

26