Выжечь огнем

- Хорошо, Чак. У вас есть мое разрешение посмотреть, что вы можете предпринять, если вообще что-нибудь сможете. Но на данный момент это касается только нас с тобой - может быть, Гэддиса - и мышей на чердаке. Понятно?

К Гэннону вернулся невозмутимый взгляд. - Отлично. И Кэтрин Монтень.

Взгляд не дрогнул, и Кингсфорд стиснул зубы.

- И кто бы еще тебе ни понадобился, - сказал он сквозь зубы. - Даже... даже...

- Все в порядке, Уинстон. - Гэннон улыбнулся. - Вам не нужно называть никаких имен, кроме Монтень. У нас есть свое понимание.

Ресторан Тур Д'Аржан

Набережная Сены

Феникс Париж

Старая Земля

Солнечная система

- Вы смотрели речь?

- Да. Мне пришлось заставить себя сделать это, но я сделала, - сказала Джессика Стейн, глядя поверх через бокала, который официант только что наполнил вином. Глава Ассоциации возрождения потратила время на то, чтобы вдохнуть аромат вина. Это было бордо, о стоимости которого не стоило и думать. К счастью, ей не нужно было думать об этом, так как оно было предоставлено ее хозяином, и ему тоже не нужно было думать об этом. Не совсем. Эдвард Текуатль родился в богатой семье Маннергеймов, не говоря уже о том, что он был генеральным директором одного из крупнейших банков Маннергейма.

Он также был давним сторонником Ассоциации возрождения, начиная с того времени, когда ее основал отец Джессики Иероним. После убийства Иеронима Текуатль решительно поддержал предложение Джессики заменить ее отца на посту главы организации. Учитывая, что он был одним из двух или трех самых щедрых доноров Ассоциации, его мнение имело большой вес. Достаточный, чтобы оно вполне могло стать тем, что в конечном счете склонило чашу весов в ее пользу.

Стейн отхлебнула бордо и улыбнулась от удовольствия, но улыбка превратилась в насмешку, когда она поставила бокал на их стол.

- Лучшее, что я могу сказать о Кэтрин Монтень, это то, что она чертовски надоедлива. Она была занозой в нашем боку на протяжении десятилетий. Я не думаю, что кто-либо другой мог бы помешать борьбе с генетическим рабством больше, чем она, с ее радикальной риторикой - много хорошего, что когда-либо делало! - и ее ассоциацией с Одюбон Баллрум. Она позволила мезанцам легко очернить всех своих противников как сочувствующих террористам. Которыми, - усмешка превратилась в хмурый взгляд, и ее голос повысился, - мы, безусловно, не были.

- Да, - согласился Текуатль. - Хотя Иероним был осторожен и никогда публично не нападал на Баллрум. Во всяком случае, не по именам.

Стейн фыркнула.

- Мой отец иногда мог быть мягкосердечным. Я никогда не стеснялась называть имена, включая имя Джереми Экс. - Она немного выпрямилась, ее плечи напряглись. - И будь проклят риск, на который я пошла, чтобы быть убитой им самим.

- Давай будем честны, Джессика, - сказал Текуатль тем же мягким тоном. - Это был не такой уж большой риск. Говорите о нем все, что хотите, но Джереми Экс никогда никого не убил только за то, что тот был одним з его многочисленных критиков. Для этого вы должны были действительно сделать что-то в поддержку генетического рабства, что было бы обвинением, которое никто никогда не выдвигал против Ассоциации возрождения или кого-либо из ее членов. И уж точно не кого-либо из его лидеров.

Стейн снова шмыгнула носом и пренебрежительно махнула рукой.

- Хватит на эту тему. Теперь, когда Монтень в Солнечной системе - и, по-видимому, планирует остаться на некоторое время - нам нужно активизировать нашу деятельность по проблеме рабства на Конституционном съезде, иначе проклятая Лига борьбы с рабством получит всю огласку. Можем ли мы рассчитывать на вашу поддержку?

- Конечно. - Текуатль отпил из своего бокала. - Не могу сказать, что у меня столь сильные чувства к Монтень, как у вас, но Маннергейм всегда предпочитал ваш подход подходу Лиги борьбы с рабством.

***

Остальная часть ужина состояла в основном из болтовни двух людей, которые были хорошо знакомы в течение многих лет, даже если их нельзя было назвать настоящими друзьями,. Где сейчас такой-то и что-то такое, и что бы в любом случае вышло из этого проекта. Им обоим было приятно, и еда, конечно, была превосходной - как и следовало ожидать от ресторана, который утверждал, что ведет свое происхождение от древнего Парижа.