Выстрел в прошлое

Миллер походил по комнате, размышляя. Мари терпеливо ожидала его решения.

— Сначала этот старый диверсант заминировал шесть вышек и требовал платы за то, чтобы убрать свои же «адские машинки». Теперь он зашел с другой стороны — и, оказывается, заминировал всю республику. Представляю, что он запросит теперь… Послушайте, Мари, надо выманить его сюда и передать в руки наших москвичей. Пусть вытряхивают из него сведения любым способом. Это надо поручить Сергею Смирнову.

— Каким образом можно его выманить сюда? Ведь он только что был и уехал два дня назад. Как я поняла, — ни с чем.

Еще немного поразмыслив, Миллер нашел выход:

— Ольховского оставьте пока без ответа. Пусть думает, что мы несерьезно отнеслись к его информации. А я потороплю своих чиновников с составлением документов для Смирнова-старшего. И я потребую, чтобы он привез с собой господина Губаренко — ведь документы по скважинам находятся у него. Пусть уговаривают его своими способами. Вы же предупредите Сергея Смирнова, что на него возлагается поручение чрезвычайной важности — узнать у Губаренко место большого склада. Скажите, что именно вам прислали это сообщение из редакции. Мол, у вас связи со спецслужбами и так далее… British Petroleum не впутывайте в эту возню!

Мари ничего не возразила на этот план и собралась уходить. У дверей она остановилась:

— Не забудьте распорядиться извлечь всю взрывчатку и организовать засаду на месте схрона. Надо же задержать и исполнителей, — сказала Мари на прощание, оставив за собой последнее слово.

Ни один, ни другой все еще не представляли себе, что слова Маркуса Миллера, прозвучавшие в их разговоре о Губаренко, заминировавшем «всю страну», не столько поэтическая метафора, сколько суровая жизненная реальность.

Утром в саду Давида Лоладзе оглушительно пели птицы. Возможно, так только отдавалось в разламывающейся голове. Ни Марат, ни Богуслав никогда не жаловались на здоровье, за исключением тех случаев, когда получали ранение (или спортивную травму — во втором случае), однако такое количество «легкого белого вина», выпитого накануне, потрясло с непривычки их могучие организмы.

Марат поднялся с кровати, немилосердно браня все народные грузинские обычаи, и вышел в сад, чтобы усиленной зарядкой выгнать из себя похмелье. Боб предпочел лечиться лежа, хотя был знаком на практике с «болгарскими народными праздниками».

Свежее утро и хорошая нагрузка оказали свое целительное воздействие, а контрастный душ довершил реанимацию Суворова.

К удивлению Марата, грузинские «старички» уже через часок после его подъема начали шевелиться и появляться на свет. Суворов ожидал, что они вообще не встанут сегодня после такого пьянства и обжорства. Однако он их недооценил.

В десять часов после легкого завтрака началось совещание узкого состава, которое запланировал хозяин дома. Присутствовали только трое гостей, каждый из которых представлял определенную общественно-политическую силу, что выглядело очень символично. В серьезности собравшихся Марата убедил тот факт, что на столе, наконец, не было вина, а среди собравшихся отсутствовал пустой болтун Метревели.

— Я познакомил вас вчера, — безо всякой вчерашней эмоциональности начал Давид Лоладзе, — но сегодня расставлю все точки над «i». Все мы знаем, чего хотим, потому что над нами нависла недвусмысленная угроза. Наше бездействие убеждает Саакашвили, что он может творить все, что захочет. А наши новые друзья убедительно показывают нам, как надо говорить с компанией British Petroleum на понятном ей языке, чтобы не считала, что купила весь Кавказ. Наши московские друзья заминировали пять вышек в Гюнешли и предъявили консорциуму ультиматум. Я правильно излагаю известные мне обстоятельства, господин Кочаров? Я полагаюсь на свои источники из МВД Баку…

Богуслав оценил мастерство «утечки информации», которую устроил Миллер:

— В целом, верно. Минировали не мы, но ключ к минам у нас. Поэтому мы рассчитываем получить эти вышки в концессию.

— Правда ли, что вы с господином Смирновым, известным нефтепромышленником, лично сняли одну мину и предъявили ее спецслужбам?

— Совершенная правда. Но это был Смирнов-сын, сослуживец Марата, — он указал на Суворова.

Господин с жестким лицом и ломаным носом боксера неприятным голосом задал вопрос:

— Тогда зачем вам впутываться в наши дела? Вы свои сделали.

Боб спокойно объяснил:

— За назначенный срок — неделю — они не приготовили предварительные документы. Поэтому у нас есть приказ — подстегнуть неторопливых англичан. Они понимают только реальную силу и не отдадут ни одного евроцента, пока их не возьмешь за глотку.

Послышались одобрительные возгласы. Давид продолжал: